"Это преступление большое": Разговор с пленным россиянином, которого удалось эвакуировать из Волчанска

Одного из таких российских завоевателей взяли в плен бойцы 57-й бригады в Волчанске. Житель Воронежской области Валентин Погорелов, вероятно, в составе штурмовой колонны двигался на Волчанский агрегатный завод, чтоб снова отбить его после зачистки силами ГУР, однако колонна была разбита. Ее сожженные остатки сейчас можно видеть на одной из центральных улиц Волчанска.

После неудачного штурма Погорелов около месяца пытался самостоятельно выйти на своих. Не зная о результатах штурма, он все равно двигался на завод, где и попал в плен в октябре 2024 года.

До 7 января 2025 года россиянин находился в плену на заводе, потому что эвакуировать его не было возможности. Там ему оказали медицинскую помощь, кормили и содержали в равных с украинскими военными условиях. После выхода из города Валентин Погорелов добровольно согласился пообщаться с журналистами.

Стоит отметить, что мужчина путался в возрасте своего ребенка, во многих датах и событиях. Многие его свидетельства, например, о первом за 1,5 года службы боевом выходе, вообще не терпят критики.

"Думка" приводит разговор, записанный с согласия Погорелова, без сокращений и купюр.

Представьтесь, пожалуйста!

- Погорелов Валентин Александрович.

При каких обстоятельствах и где вы попали в плен?

- В Волчанске.

Волчанск большой.

- Заезжал, в общем, зашел уже пешком на этот, на завод. Не знаю, что это за завод, но туда зашел.

Вы один шли?

- Да.

Кто вам поставил задачу одному идти по факту в штурм?

- Нет, я как... Нас послали… Мне завести сюда продовольствие на мотолыге. Дали карту, но я не знал по ней, куда даже ехать. Я уехал за, считай, Волчанск. И почти месяц я выходил потихоньку, по 10-15 минут, и попал на этот завод. Я у ребят, какие меня взяли в плен, спросил, где я вообще хоть нахожусь. Они мне сказали, что это завод.

Кто вас взял в плен?

- Лэлэка, Прапор и этот, Хмурый.

Бригада какая?

- А я не знаю.

С вами сейчас обращаются нормально?

- Нормально.

Валентин Александрович, какая, по-вашему, цель войны?

- Это полный дурдом. Это не война, это так.

Валентин Александрович, какая цель? Что вы, с вашей точки зрения, понимаете конечной целью этой войны?

- Я не знаю даже. Если бы было перемирие – и все.

Но вы же подписали контракт.

- Нет, я подписал контракт. Или надо было садиться в тюрьму, или сказали, ты будешь гайки крутить, как ты, комбайнер и тракторист. Даже не сказали, что контракты продлены.

По какой статье?

- Я полицейскому ударил…

Вы дерзкий получается, да?

- Я сам был выпивший…

Не дерзкий, а глупый.

- Я убегал.

Валентин Александрович, вы с какого числа на службе и где принимали участие в боевых действиях?

- В боевых действиях я вообще не принимал участие. С 23-го года, 30-го октября. 23-го года я подписал контракт.

То есть вы, получается, полтора года отвоевали и не принимали участие в боевых действиях?

- Я не принимал, я вот первый раз, куда меня сами послали, я все время ремонтировал технику, мотолыги, УАЗики.

На какой должности вы сейчас были, когда был ваш первый выход, как вы говорите:

- Вот этот заход? Водитель.

Мехвод?

- Да.

И вы первый раз сели…

- Нет-нет! Третий раз за ней за рулем. Я там просто выезжал: машина исправна и все.

Сколько вам лет полных?

- 43.

Мы с вами практически ровесники. Если я вам такую историю рассказывал, что я полтора года служу и ни разу ни в кого не стрельнул, вы бы мне поверили?

- Я не знаю, можете даже на детектор лжи посадить, я серьезно, я даже не стрелял ничего. Я даже не был ни на каком, ни на полигоне, нигде.

Как вы сами расцениваете действия ваши лично, персонально, и страны?

- Чтобы вообще вот этой войны не было, ничего вот этого. А в нашей стране это... Я даже не знаю, как это говорить.

Это преступление или это не преступление?

- Это преступление большое.

Но для вас это лучше, чем тюрьма, раз вы не пошли в тюрьму, а поехали на войну?

- Мне так и было, когда сказали, что будешь там гайки крутить.

Но это же составляющая механизма, который называется российская армия. То есть вы, как минимум, помогали войне.

- Не знаю… Как-то… Но…

Валентин Александрович, вы можете сказать, в какой бригаде служили? В каком подразделении?

- 138-я, 3-й бат. Рота, ну вы, ну рота 138-я.

Рота или бригада?

- Бригада 138-я.

Какая бригада? Мотострелковая?

- Да, наверное. Ну, в общем, мы, я чисто ремонтировал и все.

С вами кто-нибудь еще попал в плен сегодня?

- Я в плен попал тогда один, еще 30 сентября, и почти месяц я вот попал к ребятам, вышел на завод. Я, считай, месяц вот сзади Волчанска был.

Вы в плен когда попали?

- Четвертый месяц идет, как я попал.

А где вы все время были?

- В Волчанске.

Вы были в плену, просто вас не могли эвакуировать?

- Да.

О чем вы разговаривали с сослуживцами? Какие настроения?

- Этого ничего не хотят. Уже многие, чтоб быстрее это все закончилось и по домам. Многие не хотят ни воевать, ничего. Насильно запихивают.

Я понимаю, что вы, может, никогда не задумывались над этим, но почему российское общество соглашается на такую дилемму: идти воевать вместо того, чтобы просто выбрать себе другого царя?

- Не знаю, я даже на эти выборы не ходил.

На предыдущих за кого голосовали?

- Я вообще на выборах был последний раз не знаю, когда еще. В 2000-м, в каком году. Ну, когда я служил в армии.

За кого голосовали?

- Я же не помню, что там было. Нам там заставили, я не знаю, то ли Путин был, то ли кто. Ну, просто там, все галочку поставили и ушли.

Вы до полномасштабного вторжения на территории Украины были?

- Еще маленьким, ну, как маленьким, был в Макеевке.

Почему такой странный выбор – Макеевка? Это же не туристическая столица, мягко говоря.

- А тогда было, как у меня, это там, у родственников, да, у родственников, в гости ездили.

Родственники кто?

- Ну, в общем, моей матери брат, а его жена с Макеевки.

Ваш дядька, получается?

- Да. Это еще в детстве мы ездили, и все.

Сейчас вы связь с ними поддерживаете?

- Нет, они разошлись, я даже не знаю, где. Они сами где-то в Мурманске были. А так как я с дядьками еще на гражданке поругался, я больше с ним не общался.

Я не первого вижу в россиянина и ни один мне не говорил, что он воевал, все приходили цветы дарить, получается, в Украине. А кто тогда стреляет по Харькову, по Волчанску? Кто-то ж это делает? Не слышали, кто это делает?

- Там вот это пехота или кто. Я не в пехоте, ни в чем. Нас привезли ночью, нас заставили выкопать эти капониры – и все. По эти мотолыги они были. Пригоняли машины, что надо ремонтировать. Нас никуда не выпускали, ни в город, никуда.

Потери в вашем подразделении были?

- Вот это вот, нас 10 человек. Самого первого у нас отправили техника – и больше он не вернулся.

Один двухсотый?

- Наверное. Мы так и не знали.

Либо пропавший без вести, может, 500-й, да?

- Да. А потом нас ничего не предупредили. Сегодня вот забрали мотолыги, а в 4 утра мы еще спали. Нас подняли и все, и сюда направили. Показали, куда ехать, вот дали карту, а я по ней ничего.

У вас дети есть, Валентин Александрович?

- Да, дочка, 12 лет.

И вы вместо того, чтобы в школу ее отправлять в этом сентябре, были другим заняты – воевали в Украине?

- Сидел в плену уже.

Вы в сентябре уже были в плену?

- Нет-нет-нет. А нет, я был на Таволжанке. Я 30 сентября поехал.

Нормальный выбор.

- Нет. Приказали, выгнали. Я стоял, просто стояла мотолыга, меня послали.

Ясно. Валентин Александрович, что бы вы могли сказать сейчас украинцам: харьковчанам, сумчанам, да всем?

- У всей Украины попросить прощения за наших, так сказать, вот этих руководство.

Извините, что я вас перебиваю, дело в том, что я не хотел бы скатываться в чеченскую тупую традицию, когда на камеру просят прощения. Я бы хотел у вас попросить, чтобы вы, когда вас обменяют, что-то делали и меняли в своей стране, а не лезли к нам!

- Я сюда и не хотел, говорю, никак.

Не бейте морду полицейскому, чтоб вас потом не паковалю сюда. Или бейте до конца, чтоб вам высшую дали.

- Я теперь, если меня вдруг обменяют, я даже не пойду никуда, пускай сажают.

В РДК хотите?

- Нет. Я никуда не хочу, ни воевать, ни в РДК, ни за своих. Пускай або сажают, або там стреляют.

Претензии какие-то у вас сейчас есть?

- Никаких нет.

Читайте также: Эвакуация и ожидание чуда: Как у линии фронта живет Боровая в Харьковской области (ФОТОРЕПОРТАЖ)