Оккупированная Украина: Кто подает голос из-за спины захватчиков

Более того, ее и не будет. В ситуации, когда откровенность наказуема — часть респондентов, конечно, будет молчать или отвечать уклончиво.

Собственно, об этом также следует помнить, когда мы пытаемся делать выводы про настроения на оккупированных территориях на основании социальных сетей.

Обобщенный образ комментатора с оккупированных территорий прост. Любит Россию, презирает Украину, ждет русские флаги над Крещатиком. К тому же он предвещает крах Евросоюза, его радуют американские проблемы и огорчают успехи Илона Маска. Спорит агрессивно и склонен выражаться от имени целого региона.

Прислушаться к такому – большая ошибка.

Степень радикальности человеческого поведения в социальных сетях определяется одним обычным фактором. Какая судьба ждет человека, если в его регион вернутся украинские флаги? Те, кому суждено жить на оккупированных территориях, сегодня делятся на две группы. Одни уже успели сжечь все мосты с Украиной. Другие – нет.

Одни успели повоевать против украинской армии. Послужить в оккупационных администрациях. Отличились мародерством на Донбассе или выстраивают карьеру в крымских органах власти. Другие живут в пространстве приватности. Не имеют никаких дел с административными вертикалями.

Первые отлично понимают, что в случае возвращения Украины им придется покинуть регион. Над ними тяготеет угроза уголовного преследования и судебных тяжб. Победа Украины будет означать для этих людей персональное поражение. И потому они не перебирают высказывания, когда добраются до социальных сетей. Хвастаются непримиримостью и стараются звучать как можно радикальнее. Российская оккупация — это единственный их шанс на будущее.

Со второй группой все по-другому. Они не нарушали украинские законы. Не нарушали присягу — военную или чиновничью. При этом они ничуть не должны быть ярыми патриотами Украины. Значительно важнее, что в их образе жизни официальный Киев не найдет никаких признаков преступления.

И именно поэтому они гораздо менее активны в социальных сетях. Потому что смена флагов на полуострове или Донбассе не будет сопровождаться необходимостью бежать в Россию. Кто-то из них ждет возвращения Украины. Кто-то просто сосредоточился на бытовом выживании. Но их голоса не слышны именно потому, что они не хотят, чтобы их слышали. Они "ушли под радары" и все, что могут себе позволить, это анонимные аккаунты и разговоры на кухнях.

Поэтому вслух от имени оккупированных регионов говорят только те, кто успел сжечь все мосты. Им некуда отступать – и теперь они упорно поддерживают Кремль. У них не осталось альтернатив — и теперь они угрожают Украине расправой. Ошибочно считать их, всех без исключения, "ботами". Эти люди просто защищают ту действительность, в которой нашли себе место. Если действительность изменится, места для них уже может не найтись.

Монополию на публичность они получили случайно. Только потому, что все остальные вынуждены молчать. Проукраинские голоса на оккупированных территориях преследуют, поэтому пророссийские звучат безальтернативным хором. Потому и не стоит воспринимать их как выразителей общего мнения.

В этом и состоит особенность ситуации. Мы не знаем настроений оккупированных территорий. Нам не приходится опереться в этом вопросе на социологию. Мы не сможем промониторить соцсети. Мы можем только составлять прогнозы и делать предположения — не больше. Именно поэтому так смешат любые разговоры о "закрытой социологии" и "электоральных настроениях".

Слово "оккупация" содержит многое. Но почему там точно нет места — это искренности.

Источник – фейсбук Павла Казарина