Врач-психиатр Роман Лищук: Путин – антисоциальный психопат, с которым невозможно договориться
Последние несколько веков Российская империя и ее политические преемники любой ценой пытались удержать Украину в своей орбите влияния. Несмотря на публичное нивелирование роли украинцев и унижение целого этноса, россияне всегда знали, что русская филология, церковь, наука и техника в значительной степени сформированы выходцами из Украины. Да и, собственно, главный символ власти Руси (а россия – это греческое прочтение слова Русь) – был и остается Киев.
К сожалению, на россии прекрасно понимают для себя значение в широком понимании потери Украины, поэтому называют свои геноцидальные практики в Буче, Ирпене, Изюме, Мариуполе, Северодонецке, Бахмуте и других городах Украины – экзистенциальной войной.
О том, почему россия так поступает с Украиной, кто такой разыскиваемый Международным уголовным судом владимир путин, каковы глубокие травмы украинства последних двух веков и как с ними бороться, в интервью изданию "Думка" рассказал врач-психиатр 1 категории, кандидат медицинских наук, преподаватель кафедры психического и физического здоровья Львовской медицинской академии им. Андрея Крупинского, руководитель отдела психического здоровья клиники комплексного протезирования ветеранов Superhumans Center Роман Лищук. Врач с 2014 года работает с ветеранами, получившими травмы на украинско-российской войне.
Какие главные травмы украинского народа ХХ – начала ХХІ веков?
- Если брать ХХ и ХХІ века, то, по моему мнению, это начинается с Первой мировой войны, когда украинцы воевали на стороне Австро-Венгерской империи и Российской империи, убивая друг друга. Это времена революций, отходы тех или иных империй: Российской, Австро-Венгерской. Это времена нескольких голодоморов. Это Вторая мировая война, которая началась на части украинских земель с 1939 года. Это освободительное движение украинцев, которое длилось до 1956 года. Это высылка множества тех, кто не соглашается с властью. Не только галичан, но и крымскотатарского населения, населения центральных областей, в Сибирь. Это сам факт нахождения в Советском Союзе. Опять же техногенные истории, как Чернобыль. Перестройка и независимость. Потому что жизнь в Советском Союзе нас ограничивала, что можно говорить, что нельзя. Перестройка позволила что-угодно делать, а мы не готовы были к свободным бизнесам и ответственности за себя. Время независимости обязывает что-то делать. Ну, и 10-летняя война с 2014 года, перевернувшая судьбы всего общества, всех его слоев по вертикали и горизонтали. Ковид, который приучил нас к обыденности смертей и тяжелым состояниям наших друзей и знакомых. Что касается меня лично, в первые месяцы реагируешь очень остро на потери близких людей, а через год это становится какой-то "формальностью", когда у тебя уже нет эмоционального ресурса реагировать на происходящее.
Соответствует ли действительности, что последние годы мы живем в постоянном стрессе. Каковы долгосрочные последствия такого влияния?
– Страдает наша вера в беззаботную жизнь, страдает наше в большой степени гормональное здоровье. Потому что хронический стресс – это вещи, которые могут запускать длительные заболевания, психосоматические расстройства, расстройства, касающиеся нашей иммунной системы, которые мы как будто сейчас не учитываем. Автоиммунные заболевания.
С одной стороны это так. Но с другой стороны, и я бы на этом акцентировал, мы должны становиться стрессоустойчивыми, мы должны учиться тому, как держать удар. Это наша инвестиция в то, что мы не сломаемся в будущем.
Роман Лищук / Фото: Думка
Были ли в вашей практике люди, которые осознавали, что идет геноцидальная война против украинцев. Как это влияет на украинцев в целом?
- Мне, наверное, везет, но большинство из моего окружения - это как раз те люди, которые понимают, что это геноцид, экоцид, который длится ХХ и ХХІ века. А война в гротескной форме показала это особенно. Украинское общество не благодаря многим вещам, а вопреки ситуациям выживает, объединяется, становится сильнее.
Если завтра завершится война, сколько времени займет психоэмоциональное восстановление населения Украины?
- Если эти состояния профилактировать, если заботиться о своем психическом здоровье, то острые состояния могут исчезнуть до года времени. Но, в принципе, последствия мы будем пожинать, я думаю, годами или даже десятилетиями. Но опять же, я бы апеллировал к тому, что каждый из нас должен иметь ответственность и прилагать усилия для своего психического и телесного здоровья.
Чтобы профилактировать онкологию, нужно ходить с какой-то периодичностью сдавать онкомаркеры. И так должно быть по всему. Хочешь быть здоровым, ешь полезную пищу и понимай, что гамбургеры нужно в 30 лет останавливать и переходить на то, что есть у бабушки, то, что во всем мире называется органическим.
Кто пострадал от войны больше всего в эмоциональном плане?
– Все! Все слои населения, все социальные группы пострадали. Есть скорее те, кто более гротескно пострадал. Это непосредственное пребывание в зоне боевых действий, пребывание в плену, получение физических или моральных травм, в том числе пытки. Я не думаю, что человек, который потерял все на Сумщине или на Харьковщине и живет в Польше, счастлив от того, что он находится там. Возможно, для части людей это тот билет возможностей, когда ты хотел жить где-то на западе, но по большому счету страдают все. Каждый на своем месте по-своему истощается. Мы видим это по волонтерским движениям, по непосредственно армии. Второй вопрос, что мы учимся хорошо, благодаря нашему обществу, благодаря внешней помощи, которая протягивает нам руку.
Есть разные слои украинского общества, получившие разной силы травму от войны: жители, оставшиеся на востоке Украины, переехавшие вглубь страны и выехавшие за границу государства. Будет ли сложно в конце концов объединить их в единое общество?
– Не является ли эта фраза разъединяющей? Нас всегда делили на восточных/западных, на украиноязычных/русскоязычных. Но процесс идентификации общества – это, опять же, процесс. Как бы это парадоксально ни звучало, благодаря войне наше общество прошло много этапов объединения и гораздо быстрее, чем другие цивилизованные общества, которые тратили на это десятки, если не сотни лет.
То есть не будет тяжелой работы, чтобы объединить тех, кто уехал и не видел войны, с теми, кто, например, оставался все время в Харькове?
– Будет. Чрезвычайно тяжелая работа. Но опять же это ответственность каждого человека – остаться внешне перемещенным, вернуться на свою землю и начинать все с нуля или попытаться адаптироваться и быть полноценным членом общества, если ты остался, допустим, в западных областях. Но в большой степени это еще зависит от тех громад, которые принимают, например, внутренне перемещенных лиц, интегрировать их в свои громады. Потому что мы же понимаем, что все нарративы, которые были многолетне, они всплывают и они могут временно или ситуативно на разъединение работать.
Кто такой путин с точки зрения психиатрии и можно ли с ним договориться?
- Антисоциальный психопат, с которым невозможно договориться. Его нужно побороть. Жаль, что у нас есть такой сосед, но опыт последних лет показывает, что наше общество становится более зрелым, понимает, что надо строить свою идентичность. Я не думаю, что после этого путина не будет второго, их система может выстраивать такие карательные системы управления для тех народов, которые они считают "братскими" или которые "должны" быть в великой Российской империи. Система их воспроизводит. К сожалению, он так жесток. Но наш вопрос – решать свой вопрос, а не смотреть, как он может с нами дружить или не дружить. Я думаю, что все точки были расставлены 24 февраля 2022 года, и возврата к тому, что было, нет.
Читайте также: Капеллан о. Максим Стрихар: У меня очень негативные прогнозы по обществу
