Генштаб ВСУ и Минобороны Украины после перехода войны в затяжную фазу столкнулись с нехваткой желающих присоединяться к Силам обороны. Для решения этой проблемы присоединились как нардепы, которые вот-вот должны начать второе чтение нового мобилизационного закона, так и специалисты-коммуникационщики от военных.

С февраля 2024 года по стране начали открываться новые рекрутинговые центры, призванные нивелировать страхи военнообязанных от неизвестности, что их ожидает после прихода на службу.

О том, как работает механизм рекрутингового центра, о взаимодействии центров с ТЦК, а также о вакансиях для харьковских призывников в интервью изданию "Думка" рассказал уполномоченный представитель Минобороны Украины по вопросам рекрутинга Алексей Бежевец.

Вы открыли два рекрутинговых центра в Харькове. Почему вообще возникла необходимость открывать центры рекрутинга по Украине?

- Два момента. Первый – информационный. Мы понимаем, что для многих людей, несмотря на то, что у нас 11-й год войны, Вооруженные силы и Силы обороны в целом - это "черный ящик". То есть там происходят какие-то процессы, и все понимают, что туда попадают, как правило, только по мобилизации, есть какой-то элемент принуждения. Соответственно, задача №1 – объяснить людям, как этот "черный ящик" работает и что это не совсем "черный ящик", а на самом деле там есть достаточно четкие алгоритмы. И это палка о двух концах. Когда мы это объясняем и показываем, это побуждает эти алгоритмы улучшать и делать их действительно эффективными.

Второй момент, на самом деле, может быть, даже первый – это о выборе и о возможности. То есть имеются сомнения, есть оговорки, есть страхи. Мы даем инструментарий с этим поработать. Если не полностью исчерпать все возможные варианты неизвестности будущего, то, как минимум, найти ответы хотя бы на ряд вопросов, которые больше позволяют уверенно дальше в жизни двигаться. А неизвестность во время войны – это первое, что действительно ломает каждого.

В частности, неизвестность, где я буду служить, как я буду служить, подготовят ли меня, не отправят ли меня неподготовленным туда, куда не надо, и я там непонятно чем буду заниматься. С этим всем и работают рекрутинговые центры на самом деле.

Фото здесь и ниже: телеграмм Харьковской ОВА

Почему все это не сделать в уже существующих ТЦК?

– У ТЦК есть свои задачи. Они достаточно объемны. Потому что кроме элемента, в том числе рекрутинга (напомню, что в ТЦК так же есть рекрутеры, они привлекают людей на контракт, отдельные офицеры из этих рекрутеров специализируются на привлечении молодежи в высшие военные учебные заведения), есть большая социальная работа. У ТЦК сейчас масса задач. Социальная работа – это с родственниками, с гражданскими, которые становятся на учет, снимаются с учета. Много-много вопросов. Для того, чтобы эти две функции – информационная и о возможности выбора – сделать максимально четкими и структурированными, выделить, сосредоточить определенные ресурсы, масштабировать, поэтому выходит из ТЦК. И в первую очередь, видимо, чтобы побороть определенные страхи людей перед собственно военными, которые тебя могут мобилизовать, поскольку этот элемент мобилизации и где-то принуждения существует, он является неотъемлемой частью мобилизационных процессов в государстве. Это не только о людях, но и об экономике и прочем.

И социология. Мы, анализируя происходящее, увидели, что многие не скрываются. Они сознательные, нормальные, они болеют за государство, они донатят, они волонтерят и так далее. Но, и это заложено, наверное, до сих пор на всем постсоветском пространстве, мы государству не верим от слова вовсем. Мы где-то верим обществу, где-то верим волонтерами, где-то верим гражданскому обществу. А к государству мы относимся с подозрением. И когда людей опрашивают, готов ли присоединиться, готов служить, многие говорят, что в принципе да, но я хотел бы понимать, научат ли меня, где я буду служить, на какой должности буду служить, будет ли мой предыдущий опыт учтен, не запихнут ли меня с 3 высшими образованиями, замечательным бэк-граундом выполнять совсем несвойственную мне работу с людьми, которых я никогда не знал, в другом регионе. На многие из этих вопросов можно попытаться ответить как раз через эти рекрутинговые процессы.

Кому подчиняются рекрутинговые центры? Это Минобороны или какая-нибудь другая организация?

– У нас, скажем так, асимметричный подход к этому проекту.

Ну вы военный?

– Да, я военный. Я офицер Вооруженных сил. Действующий военнослужащий.

Кому подчиняются рекрутинговые центры? Это рекрутинговое агентство, о поиске которого ранее заявляло Минобороны?

– В Министерстве обороны сейчас создается рекрутинговое агентство. Это не оно по состоянию на сегодняшний день. Потому что, чтобы создать юридически подразделение, тем более агентство (это гражданское подразделение), чтобы оно приобрело способности, набрало людей, наладило процессы, это требует времени. У нас этого времени нет, потому что потребность в людях сейчас очень острая. Соответственно, мы, учитывая нормы законодательства, позволяющие это делать, потому что органы местного самоуправления, органы власти (это прописано, в том числе, в Законе "О национальном сопротивлении"), гражданская оборона – предусматривается их участие, причем очень значительное, во всех мобилизационных процессах.

Соответственно, Министерство обороны в координации с Генеральным штабом входит во взаимодействие с областными военными администрациями, привлекая органы местного самоуправления, то есть мэрии, потому что ЦНАПы у нас под мэриями по всем городам, где нужно, заключаются рамочные меморандумы. Далее обеспечиваются от имени Минобороны и Генштаба все алгоритмы, как мы работаем, с чем мы работаем, что мы говорим. Координируется это все с воинскими частями, это наша вертикаль Генерального штаба. На местном уровне фактически обеспечивается место. Таким образом, мы координируем максимально данную работу. Ввиду того, что работа не содержит административной составляющей, мы не заменяем собой ТЦК, нет такой цели и этого никогда не будет.

И направленность этого – информационно-консультационная, подкрепленная, в том числе, и алгоритмами, официально утвержденными Генеральным штабом. Мы комбинируем подход и взаимодействие власти с местными органами самоуправления, плюс официально административную составляющую, которая консервативна, достаточно жестко урегулированная, где что-то новое очень быстро запустить максимально сложно. Чтобы не буксовать и не готовить эти процессы еще год, выбран такой формат. И он показывает свою эффективность.

Тем не менее, главная структура – это Сухопутные войска?

- Главная структура – это инициатива Министерства обороны исключительно. Далее следует взаимодействие с Генеральным штабом. Мы никакого отношения, например, я лично и наша команда, не имеет к Сухопутным войскам.

Повестки ТЦК и рекрутинговые центры

Получает ли человек в рекрутинговом центре повестку?

– Не может получить в принципе.

Рекрутинговые центры – это история о добровольцах или в том числе о призыве по мобилизации?

- Исключительно о добровольцах.

Почему в рекрутинговом центре нет военных, как это, например, было во время набора добровольцев через ЦНАП в "Гвардию наступления"?

- Продолжают существовать, и это нормальная практика, учитывая острую потребность, рекрутинговые центры или отдельные мобильные рекрутинговые группы разных воинских частей. Многие брендированные бригады, яркие и не только, имеют такие группы. Это нормальная деятельность, потому что они действуют в пределах своих полномочий. Они агитируют за себя. Мы это всячески поддерживаем. Единственное, что нужно как-то помогать – это систематизировать.

Читайте также: Заместитель начальника ОВА Роман Семенуха: Одна реформа позволит провести мобилизацию в Харькове

Мы это поддерживая и нормально воспринимая, понимаем, что ресурс государства действительно несколько размывается. Потому что в одном рекрутинговом центре, где сидят две девочки-рекрутерши, мы можем собрать вакансии всех воинских частей. Приходит человек и вариант, что он или она действительно себя найдет в этой палитре вакансий, гораздо больше, чем он приходит в одну часть. Не нашел – пошел дальше. Он туда уже не вернется. А ресурс, который государство тратит, человеческий в первую очередь, он несоразмерен.

Артикулируется так, что в рекрутинговом центре нет военных, чтобы якобы не отпугивать людей. Но если это история о добровольцах, то они в любом случае уйдут в армию и их военным не испугаешь.

– Понятие доброволец сейчас несколько шире, чем понятие доброволец, которое было 2 года назад. И это чисто психологический аспект. Потому что для нас мы оцениваем людей, которые говорят, "я готов служить, но…" - это тоже добровольцы. Их нужно подтолкнуть, им нужно помочь определиться, им нужно показать, что все по-честному, никто тебя здесь обманывать не будет. Вот таковой метод. Здесь нужно немного сообразительности, чтобы понять, где лучше служить, ты сам уже влияешь на свою жизнь. Но мы тебя тоже рассматриваем как добровольца. Ты пришел сам.

Если ты получил повестку, есть ли смысл идти в рекрутинговый центр?

– Есть смысл идти!

Является ли это основанием для неявки по повестке в ТЦК?

- Не является.

То есть, ты должен идти и в ТЦК, и в рекрутинговый центр?

- Получил повестку, у тебя есть число, на которое ты должен появиться в ТЦК. Думаешь, если явлюсь в РТЦК, меня по мобилизационному треку запустят, я буду мобилизован, я вообще не влияю, где я окажусь. Но ведь я хочу влиять. Хорошо. Прихожу в рекрутинговый центр, смотрю, какие есть вакансии, связываюсь с воинской частью и говорю: "Готов к вам! Давайте быстренько оформляйте мне рекомендательное письмо, готов двигаться по этому алгоритму!" Что ты теряешь? Ничего не теряешь. У тебя наоборот есть возможность повлиять на свое будущее – пользуйся им.

А не будет ли здесь конфликта с ТЦК? Потому что и у них уже запущен мобилизационный процесс. Есть ли у человека возможность повлиять на выбор между ТЦК и рекрутинговым центром?

– У человека есть возможность применить те варианты, которые мы предоставляем. А именно: контракт в любую часть, которую ты выбрал, мобилизация, если по твоему выбору, а не просто, куда пошлют. Там есть определенный список частей, их там до 80. Оно будет постепенно просматриваться. ТЦК – не ТЦК, у нас есть государственный интерес. Нам нужно, чтобы этот человек зашел и присоединился к обороне государства.

Военкому тоже нужно план выполнить. И вы его не убедите в обратном.

– Военком является частью Вооруженных сил и этого государства. И военком будет выполнять задачи, которые ему спускают из Генерального штаба.

Военком не отпустит этого призывника.

– Я знаю, как это происходит. Потому что эта система, о которой я рассказываю и всех агитирую, запущена 3 недели назад. Еще не все осознали, что немного изменились правила игры. Мы говорим людям: у тебя не только обязанности, у тебя есть и права. Если военком говорит: мне не интересен твой рекомендательный, ты пойдешь сейчас, куда мне нужно, нет, это так не будет. Ты требуешь: я иду именно сюда, вы творите произвол, я требую именно сюда. Если военком, условный, не понимает этого, есть рекрутер, через которого ты туда попал, у которого есть связь, в том числе через нашу структуру с Генеральным штабом, то есть главными военкомами этого государства и начальниками этих военкомов, плюс, есть контакт с военной частью, которая тебя ждет, которая заинтересована в тебе, соответственно, она тоже поднимает гвалт. То есть у нас есть предохранители. Да, оно может не идеально работать, но мало что идеально в этой жизни есть.

Куда после рекрутингового центра идет военнообязанный?

- Пришел, получил рекомендательное письмо, посмотрел, что оно правильно оформлено, там указан приоритетный или неприоритетный перечень. Это влияет на дальнейшую обязательность этого документа. Дальше с этим ты идешь в ТЦК.

Рекрутинговые центры в Харькове

Какие задачи вы ставите для харьковских рекрутинговых центров?

– Мы видим определенную динамику, нам есть, с чем сравнивать, потому что во Львове уже работаем 1,5 месяца. Мы понимаем, что примерно у города такого масштаба, какая динамика может быть и как она развивается. Эта динамика зависит от сопровождения информационного этих активностей, интервью, подсветки постоянной, объяснения, если есть недоразумение, что происходит на самом деле, показывания положительных кейсов. Соответственно есть базовые показатели.

Базовых показателей два. Дальше, чем больше мы опыта будем приобретать, они будут становиться более четкими. Показатель первый – это коэффициент тех, кто пришел и реально надел форму и пошел служить. Базовая гипотеза эффективности – это 10%. То есть каждый десятый обратившийся действительно надел форму. Это уже допустимый коэффициент конвертации. И наша задача максимально работать над тем, чтобы он росла.

Второй базовый показатель, он тоже динамичен – это увеличить общее количество добровольцев, присоединяющихся к Силам обороны по сравнению с концом прошлого года. А добровольцами мы, условно, считаем людей, зашедших тогда на контракт. Потому что статистика по мобилизации, кто сам пришел, а кто не сам пришел, фактически ее нет. Наша задача, чтобы количество добровольцев увеличилось в 3 раза.

Количество контрактников?

– Даже не только контрактников. Добровольцы. Сейчас новые стандарты статистики Генштабом внедряются, чтобы этот трек немного вычленить. Потому что части, издавая рекомендательные письма, сообщают свое командование, а оно – Генштаб. И эту информацию консолидируют. И мы будем видеть эти цифры, мы будем видеть нашу эффективность. Наша задача, чтобы количество добровольцев, а это и контрактники, и пришедшие через рекрутинговый трек по рекомендательным письмам, увеличилось втрое за первое полугодие по сравнению с концом прошлого года.

Действительно ли харьковский рекрутинговый центр будет набирать военнослужащих, прежде всего, для частей из Харьковской области?

– Мы с этого начинаем в каждом регионе.

Какие прямо сейчас есть вакансии для харьковчан? Сколько них?

– Во-первых, водители всех возможных транспортных средств, как военных, так и не военных. Со всеми возможными приставками типа: водитель-механик, водитель-наводчик, водитель-оператор и т.д. Далее, операторы БПЛА, всех возможных дронов. Есть целые специализированные батальоны, им такие специалисты нужны. Причем это действительно специалисты, потому что такого человека еще нужно реально научить, и не каждому это дано. Затем все военно-учетные специальности, связанные с непосредственным ведением боевых действий. Это все, что связано с пехотинцем в широком понимании этого слова: операторы всего, что стреляет, наводится, непосредственно стрельцы, гранатометчики, пулеметчики, номера артиллерийской обслуги и т.д.

Также значительное количество вакансий, больше связанных с обеспечением ведения боевых действий. Это и ремонтные специальности, медики. По медикам есть потребность, она только растет со временем. Причем разного уровня. Сейчас есть отдельный трек, Министерством обороны он внедряется, что человек, имеющий медицинскую специальность, хотя бы базовую, минимальную на уровне медбрат, медсестра, фельдшер, может зайти в армию, в армии пройти дополнительную подготовку и зайти на офицерскую должность как медик. Или пройти доподготовку и заходить, как боевой медик, на солдатскую или сержантскую должность. Тем не менее по специальности.

Сколько таких вакансий в Харьковский регион?

– С точки зрения безопасности информации мы не говорим. Условно говоря, есть в бригаде вакансия водителя-механика, бригада не говорит, сколько ей нужно водителей-механиков, она говорит, что ей нужен водитель-механик. И уже в процессе рекрутер уточняет раз в неделю, актуально ли. Это совершенно тайная информация.

Гарантирует ли рекрутинговый центр, если через него заходит на службу человек, что военнослужащий будет работать в должности по специальности, а ему не изменят специальность уже в части?

– Есть определенные процессы, непосредственно связанные с командирами, с боевой обстановкой, с потребностями конкретного подразделения. Действительно, во многих случаях это область ответственности конкретного командира. Поэтому мы и призываем каждого интересоваться, какой боевой опыт, какой боевой путь, что это за командир, общайтесь с побратимами, чтобы понять, какие подходы в конкретной воинской части.

Учитывая количество военных подразделений, ситуации возможны разные, но и обстановка может быть разной. Поэтому, условно говоря, гарантируйте мне, что я, заходя сейчас в качестве оператора БПЛА, завтра не буду сидеть в окопе с пулеметом… Но никто тебе этого не гарантирует. Мне как офицеру никто этого не гарантирует. Потому что это нонсенс, у нас война, горячая стадия.

Но с точки зрения и здравого смысла, и командирской ответственности командиру неинтересно сажать оператора БПЛА в окоп вообще, потому что в окоп он может посадить менее профессионального человека. А этого оператора еще попробуй научи. Сколько он десятков дронов угробит, прежде чем он сможет это делать действительно эффективно. А это все деньги, время, ресурсы. В этом нет логики.

Но может сложиться ситуация, когда повара, водители, операторы чего угодно, генералы, фельдмаршалы садятся в окоп и ведут оборону государства. Потому что это война.

Сколько будет всего рекрутинговых центров в Харькове и области, кроме уже открытых двух?

– Мы увидим сейчас динамику, мы увидим, как эти центры справляются, сколько людей обращается, насколько эффективно отрабатываются эти обращения. Мы понимаем, что этот маховик и определенную динамику нужно раскручивать. Если мы увидим, что есть запрос, а мы его увидим, как только он появится, что необходимо открыть в других местах, то будем эту деятельность масштабировать. По состоянию на сегодняшний день 2 открыли, дальше будем видеть. Возможно, двух достаточно, а, возможно, 20 недостаточно. Увидим.

Есть ли в других регионах люди, которые через рекрутинговые центры хотят направиться служить в Харьковскую область?

– Такие случаи есть. Здесь больше с чем связаны подобные кейсы? Это специфическая должность. Была, например, вакансия врача-анестезиолога на стабилизационном пункте. Не в каждой части такова вакансия. Окей, он сейчас живет во Львове, а такая вакансия есть в харьковской бригаде. Есть такие люди.

Где открыт следующий рекрутинговый центр в Украине и когда это будет?

– У нас достаточно высокая активность в Днепропетровской области. Будут еще открытия центров в ближайшее время в Днепропетровской области. Сейчас там открыто два. Будет уже третий. И будут еще потому, что есть большие города с большой плотностью населения. И так было позиционировано местными властями, давайте не делать пилотов, мы уже видим потребность, мы уже видим возможность. Организационный ресурс один и тот же, поэтому давайте делать не только в Днепре, но и сразу в районных центрах. Ладно, давайте. Возможно эта модель с точки зрения информационного освещения и объединения ресурсов по районам даст больше эффекта, чем просто иметь в центре такие рекрутинговые центры. В апреле будет и третий в Днепропетровской области рекрутинговый центр и будут дальше и больше.

Можете сказать, в каком следующем областном центре будет открыт рекрутинговый центр?

- Без привязки ко времени. Уже есть определенные договоренности, идут подготовительные работы – Киев, конечно. Я думаю, даже до конца этого месяца это произойдет. Мукачево и Ужгород, наиболее западная точка. Побывал там в ЦНАП, увидел, сколько там людей. Там временно перемещенных лиц просто масса огромна. Соответственно есть и человеческий капитал, с которым информационно тоже надо работать. Далее – Хмельницкий. Наверное, не только непосредственно в Хмельницком, но и сразу там есть два отдаленных от Хмельницкого района на юге и на севере. Возможно, сразу откроем не один центр в Хмельницком, а три.

Дальше по ходу открытия будем показывать, здесь есть вопросы безопасности, враги наши бодрствуют. Я подозреваю, мы уже вызываем у них и интерес, и внимание. Тем не менее, сеть центров мы создадим по всей Украине. Я не вижу другого варианта, как дать возможность людям, где бы ты ни находился, прийти, задать все вопросы и присоединиться к армии.

Читайте также: Бойцы группы "Острые картузы" из Харькова: Что может "вытянуть" новую мобилизацию в Украине