Начальник Харьковской ОВА Олег Синегубов: В перемирие не верю, а в справедливый мир верю. Это разные вещи

С 2022 года ситуация в Харьковской области менялась несколько раз. Начало вторжения ознаменовалось оккупацией трети региона, май и сентябрь 2022 года – два этапа деоккупации, вернувших под контроль законного правительства Украины все, за исключением примерно 2% территории Харьковщины. Последний год без перерыва, что для полномасштабной войны является неожиданностью, продолжается наступление российского оккупационного контингента в пределах региона, а с мая 2024 года линия фронта увеличилась Липцовским и Волчанским направлениями.

В интервью изданию "Думка" начальник Харьковской ОВА Олег Синегубов рассказал о том, как изменилась оборона Харьковщины за эти три года, какие системы ПВО и ПРО действуют в Харьковской области, кто будет строить фортификации в 2025 году, где может быть новый участок фронта в Харьковской области, как изменились "Шахеды", что сейчас в основном обстрелюют оккупанты и многое другое.

Перед началом полномасштабного вторжения вы вместе с харьковскими силовиками давали брифинг, во время которого были убеждены, что большой войны не будет. Скажите, пожалуйста, почему вы в то время были так уверены, что не будет вторжения?

- В этом уверена была, наверное, вся страна, потому что все же оставалось предчувствие, что здравый смысл должен победить, что мы живем в ХХІ веке, и в центре Европы полномасштабное вторжение, полномасштабная война в принципе невозможна. Однако это показало то, что наш сосед ничего общего со здравым смыслом не имеет, для него какие-либо ценности, нормы, право – это ничто. Потому и произошло полномасштабное вторжение.

Однако все равно с 2021 года, когда я был назначен на должность, у нас была достаточная коммуникация с нашими военными, с нашими силами, службой безопасности. И тогда мы владели обстановкой на границе. Мы ясно понимаем, что те псевдоучения, которые там происходили, которыми прикрывалась Российская Федерация, они проводились, и войска находились по всей линии границы нашего государства.

Россияне без перерыва уже около года атакуют. Летом говорили, что до осени у них 100% достаточно сил, чтобы вести активное наступление. Какая информация сейчас? Большая ли группировка войск "Север" к северу от Харьковской области? Как долго они смогут еще вести наступательные действия?

– Если проанализировать темпы наступательных действий, которые были два месяца назад по северу нашей территории, то сейчас они более сконцентрированы на Купянском направлении. То есть, они не могут активно вести одновременно большими силами штурмовые действия и по северу, и по Купянскому, и по Изюмскому направлениям. Они все же вынуждены выбирать приоритеты и там концентрировать основную группировку войск. Сейчас это Купянское направление. Это для них приоритетное направление, где в сутки в среднем около 20 атак происходят на позиции наших военных.

На севере региона это все же 3, 5, до 10 атак в сутки. Однако все равно они их проводят. Зачем? Для того чтобы наши воины дальше не отталкивали их к линии границы и не перебрасывали свои силы на Купянское направление.

Какая сейчас ситуация в Сотницком Козачке и в Козачьей Лопане? Время от времени россияне давят именно на Козачью Лопань.

– Они постоянно пытаются открыть для себя новые возможности, новые коридоры для проникновения вглубь нашей территории, для продвижения вглубь нашей территории. Однако им это не удается. Вот такими малыми группами, их можно назвать либо диверсионно-разведывательными, либо просто малые группы, они пытаются проникать в любые территории, где у нас, как они считают, слабая защита, слабые позиции. Они могут зайти в ту или иную территорию, однако потом будут уничтожены. Что и происходит, по существу, по Сотницкому Козачку, что и происходит, по существу, по Козачьей Лопани.

Почему там большое количество управляемых авиабомб? По Золочеву почему большое количество управляемых авиабомб? Наверное, Золочев сейчас страдает от управляемых авиабомб больше других, даже больше, чем сам город Купянск. Это потому, что они пытаются разведать себе территорию возможных будущих наступательных действий. Мы это предполагаем. Предполагаем, что Богодуховское направление для них может стать приоритетным. После перехватов мы это определяли еще в мае 2024 года. Однако все замыслы их наши военные прогнозируют и отражают и, конечно, реагируют на те или иные угрозы по всей линии границы. А линия боевого столкновения по Харьковской области, она достаточно существенна. 315 километров – это все линия боевого столкновения у нас.

Что произошло с Двуречной? Почему враг смог там продвинуться? Это направление считалось достаточно укрепленным, там достаточно широкая река с поймами. Как это вышло? Очевидно, что этот вопрос к военным больше.

- Полностью информацию имею, однако не могу все же комментировать за военных. Все равно скажу так, что мы усиленно работаем над наращиванием защиты. И по Купянскому направлению, и по Дворичанскому направлению, и по Изюмскому направлению так же. Даже по Балаклейскому направлению, скажу так. Мы должны быть готовы к разным угрозам, которые могут быть.

По Двуречной, действительно, они начали малыми группами переправляться через реку Оскол, укрепляться. У них сейчас такая тактика. Там довольно тяжело им переправлять технику, почти невозможно. Однако все равно они, как те тараканы, вошли, где-то заселились в какой-то хате, здании, а после этого нашим воинам приходится их оттуда выбивать, зачищать. Однако все равно жизнь наших воинов на первом месте, это довольно тяжело проходит. Поэтому, прежде всего, разведка и потом поражение. Возможно, на расстоянии, возможно, бомберами, возможно, дронами и т.д.

Наши воины там ситуацию полностью понимают. Я скажу так, ситуация по Двуречной контролируемая сейчас. Исключением является то, что да, действительно, нам приходится делать определенные маневры, чтобы занимать более выгодные позиции для ведения боевых действий.

Уточните, удалось ли им перетащить какую-нибудь технику? Там действительно берега очень тяжелые для наведения переправ.

- У нас была информация, что они там и понтонные переправы пытались установить, однако наши военные вовремя на это отреагировали, и Служба безопасности Украины постоянно мониторит ситуацию своими разведывательными летательными аппаратами. Какое бы там наше подразделение ни стояло, нам нужно максимально сконцентрировать усилия на усилении именно этих подразделений. И дронами, и беспилотниками, и разведывательными летательными аппаратами. Потому что все там работает. И так тяжело, как на Купянском направлении, наверное, нигде у нас нет. Постоянно FPV-дроны. Постоянно поражения, мы читаем по сводкам с наших блокпостов, где Национальная полиция стоит перед Купянском, за Купянском. Поэтому должны там постоянно усиливать защиту.

В 2024 году на оборонные сооружения было финансирование в размере 4 млрд. грн.

– 6 млрд грн.

Каковы результаты строительства укреплений в 2024 году? Какие планы на 2025 год? Продолжится ли укрепление региона? Каково ваше видение ситуации?

– Мы занимаемся укреплением региона с 2022 года. Это Кольцевая дорога города Харькова, мы ее начали укреплять. Мы это делаем, в соответствии с теми угрозами, которые мы имеем на сегодняшний день. 2022-2023 год – все данные о возведении фортификационных защитных сооружений, линии невзрывных заграждений. 2024 год – все планы, которые ставились перед администрацией по возведению определенной линии обороны, оперативных рубежей и т.п., выполнены на 100%. Некоторыми уже фортификациями пользуются наши военные.

Дальше идет работа по наращиванию. Это уже не будет ответственность администрации, это будет ответственность непосредственно структурных подразделений Министерства обороны Украины. В 2024 году одновременно нужно было по нескольким областям сделать большое количество этих укреплений, большую работу, наши военные самостоятельно бы не справились. Поэтому нам следовало подставить плечо и сделать эту работу гражданскими подрядными организациями.

Теперь это уже будет делать другая структура. В случае необходимости мы, конечно, будем подставлять плечо. И сейчас мы проводим эту коммуникацию. Было выездное совещание несколько дней назад именно в Харькове, с привлечением высшего военного руководства по этому направлению. Определено и количество следующих рубежей, которые будут возводиться для того, чтобы усилить обороноспособность нашей территории, нашей области, учитывая те опасности, возможные продвижения врага или увеличение зоны ведения активных боевых действий, которые мы на сегодняшний день имеем. Это Купянское направление, это Изюмское направление, это север нашей территории, то есть вся фактически область.

Гражданские подрядные организации в 2025 году в Харьковской области фортификации строить не будут?

– Будут! Объясню. Просто механизм будет другим. Заказчиком уже будет военная организация. А дальше они будут делать своими силами на самых опасных участках, приближенных к линии фронта. А там, где более или менее безопасно, там они будут привлекать тех самых подрядчиков, которые у нас здесь есть. Переговорные процедуры уже начались.

Но распорядителем денежных средств будет не ОВА, а Минобороны?

- Структурные подразделения Минобороны.

О ПВО. Три года войны прошло. Нам так и не удалось найти решение, чтобы разместить в Харьковской области серьезную систему противоракетной обороны, как, например, "Patriot "?

– Давайте будем осторожны с этой коммуникацией. Я скажу так, у нас были случаи применения "Patriot" на территории Харьковской области, были эффективные применения "Patriot". Однако когда одновременно летит 15 ракет и расстояние от пуска до удара довольно незначительное, маленькое – это совсем другие вызовы, чем имеются в других областях. Поэтому сейчас идет поиск, комбинированный поиск этой защиты, потому что какой бы "Patriot" не стоял, нужно еще несколько эшелонов, несколько линий противовоздушной обороны самого "Patriot". Это понятно, и здесь, конечно, мы только связаны наличием этих систем у нашего государства.

Наряду с этим мы должны работать там, где мы можем усиливаться – это противошахедная защита. К примеру, у нас есть беспрецедентная поддержка бизнеса на территории области. Когда мы строили защиту радиоэлектронной борьбы против "Шахедов", против управляемых авиабомб, противоракетная так же, то здесь, на территории Харьковской области, бизнес собрал примерно 150 млн грн.

На что?

- На системы РЭБ.

РЕБы, которые могут влиять на УАБы?

– И на УАБы, и на "Шахеды". То есть все, что корректируется через GPS, через спутники. Есть, конечно, определенные фокусы применения, определенные условия для того, чтобы он был эффективен, однако мы делаем комбинированную защиту. Нет одного вида РЭБ, работающего повсюду и на 100%. Это должны быть комбинированные системы, разрабатываемые нашими отечественными производителями, а Вооруженные Силы уже думают, как их применять, как их совмещать, что на первой линии, что на второй, что в самом Харькове и дальше.

Сейчас у нас идёт очередной вызов. Мы должны усиливаться, враг не стоит на месте. Начал применять FPV-дроны "Молния-1", "Молния-2", "Куб" и другое. Бизнес снова отозвался. Мы уже собрали около 30 млн грн на эти направления. Это тот минимум, который нам посчитали военные. Это системы обнаружения, это радиолокационные станции. Мы будем видеть абсолютно все, что происходит над Харьковом, происходящее на территории всей нашей области. И эта система будет автономна, то есть эта система будет как ПВО города Харькова, ПВО Харьковской области.

У военных бригад, защищающих нашу землю на севере, северо-восточном направлении, есть свои собственные средства. Конечно, они все совмещаются в одну систему. Однако, если бригада снялась, уехала выполнять задания на другую территорию, она со всем своим имуществом выдвигается и уезжает. Эта система будет именно находиться здесь и усиливать наши, стационарные, бригады, которые будут выявлять, уничтожать или подавлять вражеские системы. Теперь это в процессе. Это довольно трудная работа, тяжелые комплексы, сейчас мы их объединяем. Мы уже начали контрактовать, в ближайшее время первые системы будут к нам уже приезжать.

Весной?

– Да.

О мобильных огневых группах. На этой неделе видел пост коллеги, харьковского журналиста о том, что некоторые из МОГ недостаточно укомплектованы, в частности прожекторами. Как у нас с мобильными огневыми группами?

– Те задачи, которые стоят перед нами, те мобильные огневые группы, которые у нас находятся, они укомплектованы на 100%. Это там, где была наша ответственность. Мы формировали около 200 таких мобильно-огневых групп. Возможно, военное подразделение где-то создавало еще новые дополнительные группы, возможно, они где-то недоукомплектованы. У нас вчера (20 февраля – ред.) был разговор, когда передавали очередную партию автомобилей от НАК "Нафтогаз" - 10 пикапов. Плюс от громад еще 4 пикапа. Это все для усиления именно мобильных огневых групп.

Можно долго обсуждать их эффективность, однако все равно единой панацеи нет. Должны применять комплексную защиту. Мобильные огневые группы эффективны против "Шахедов".

Вот эти передаваемые автомобили именно мы будем комплектовать турелями, наушниками, ночными прицелами, планшетами и любыми другими системами, которые необходимы для этих мобильных огневых групп. Пулеметы "Браунинг" уже у нас есть, Министерство обороны передало и по решению Генштаба нам нужно нарастить количество этих групп для защиты нашей критической инфраструктуры. С этой задачей мы справимся, я думаю, через неделю-две у нас они будут полностью укомплектованы.

Плюс 10 выходит?

– Больше. В разы больше, скажу так.

Россияне начали применять "Шахед-236" с реактивным двигателем и усиленной боевой частью. Были ли случаи применения таких дронов в Харьковской области?

- Есть разная информация. Во-первых, "Шахед" с реактивным двигателем – это не единственный вызов. Случаев их применения по Харьковской области еще не было. Есть информация о применении "Шахедов" с 8-12-канальными системами, антеннами и все остальное, которые могут пролетать над теми современными РЭБами, которые у нас есть в наличии. Это опять же говорит о том, что война не стоит на месте, она достаточно динамично развивается. Враг динамично так же развивается, и мы должны противодействовать тем вызовам. Знаем об этом "Шахеде", знаем, что он летит со скоростью 400-600 км/ч. Должны производить свою или самостоятельно применять иностранную технику, чтобы поражать эти виды дронов.

Какие объекты сейчас больше всего обстреливает враг? Что для них главная цель в Харьковской области?

– На первом месте, конечно, позиции наших военных. То есть они в сутки выпускают и УАБы, и неуправляемые авиационные ракеты по позициям наших военных, и артиллерию применяют. То есть все идет в применение, чтобы и сломить дух, и поколебать позиции. Параллельно с этим обстреливаются населённые пункты. Все, находящиеся на приграничье, плюс, которые находятся в тылу, но там бурлит жизнь. Они понимают это. Днем сегодня было попадание по Золочеву управляемой авиабомбой, по частным домохозяйствам. Пять человек получили ранения, к сожалению. Несколько дней назад шесть управляемых авиабомб снова по тому же Золочеву. Хотя там исключительно находятся гражданские люди по тем объектам, где они пытаются попасть. Город Купянск также страдает, Боровая и все остальные населенные пункты.

Отдельно следует упомянуть, конечно, нашу критическую инфраструктуру и энергетику. Недавно массированный ракетный удар, он был комбинированным. Через некоторое время они ударили "Шахедами" по тому же предприятию газодобычи на территории Харьковской области. Пострадали находившиеся там полицейские, которые фиксировали преступления. Враг традиционно пытается по максимуму поколебать экономику, нашу выносливость, нашу стойкость, запас нашей энергетической крепости.

Ну и, конечно, критическая инфраструктура: теплоснабжение и энергоснабжение под ударом так же. То есть, он не стоит на месте. Когда у нас не были защищены подстанции 330 кВ, он бил по ним. Сейчас он начал испытывать, как мы видим по Сумской области, удары по подстанциям 110 кВ.

То есть меньшей мощности?

- Меньшей мощности. Их значительно больше, однако все равно их наличие для нас достаточно критично.

И опять-таки по предприятиям. Мы знаем 13 ракет 25 декабря по нашей энергетике. Я скажу так, он знал, куда бил. Разрушения достаточно значительные, достаточно существенные. Не хочу называть цифры, однако Харьков стоит, область стоит и вызовов достаточно большое количество. Мы видим, что на улице минусовая температура. Для нас это крайне критично, крайне отрицательно. Мы рассчитываем через неделю уже на определенное потепление, и у нас немного отойдет эта опасность. Враг, поверьте, накапливает и вот на такие массированные удары.

Уменьшение ракетных ударов после атаки 25 декабря 2024 связано именно с накоплением ракет?

– Абсолютно. Мы можем убедиться, если проанализировать 2023-24 годы. Они периодически с такими массовыми ракетными ударами уничтожают нашу энергетику.

Министр энергетики говорил о том, что сейчас основной целью становится именно газовая инфраструктура. Насколько мы здесь защищены?

– Не можем мы сказать, насколько мы защищены в Харьковской области. Мы можем делать все, чтобы действительно усилить защиту, и это мы действительно делаем. Мы понимаем, что, например, Харьковская, Полтавская области по газодобыче и транспортировке газа являются принципиальными областями. Об этом знают и военное, и высшее политическое руководство, поэтому принимаются все необходимые меры. Однако когда враг попадает тремя "Калибрами", им противодействовать довольно трудно.

Какое самое ужасное преступление россияне совершили у нас в области за три года полномасштабной войны?

- Больше всего – это все равно человеческая жизнь. 2804 человека были убиты по состоянию на сегодняшний день (21 февраля – ред.). Среди них – 95 детей. И это, наверное, величайшее преступление. Я уже не говорю о десятках тысяч раненых. К примеру, сегодня ЮНИСЕФ опубликовал данные, что у каждого третьего ребенка Россия забрала либо близкого, либо родственника, либо отца, либо мать, либо еще кого-то. Это достаточно трудные данные, тяжелые цифры. Это, наверное, самая большая потеря нашего государства сегодня – человеческий ресурс.

Не знаю, захотите ли отвечать на этот вопрос. Была ли угроза именно вашей жизни за эти три года?

- Так ведь у нас постоянно... Мы же все живем под снарядами, под ударами, под ракетами. И были под завалами и непосредственно под ракетными попаданиями. Каждое гражданское лицо, находящееся на территории нашего государства, украинец, он уже в опасности. Анализируя удары, Россия не остановится наверняка, пока не уничтожит украинскую нацию. Вот и все.

Какая у россиян цель в Харьковской области? Изменялась ли цель, есть ли у них до сих пор цель захватить именно Харьковскую область? Когда треть региона они захватывали, планировали ли они организовывать "референдум"?

- Совершенно да. У них планы неизменны. Там, где они могут идти, они идут, там они продвигаются. И, конечно, для них Харьковская область была так же принципиальной, как Луганская, Донецкая, Запорожская, Херсонская. Только благодаря нашим военным в 2022 году сначала удалось сдержать врага, а затем освободить регион. Благодаря этому мы имеем почти всю территорию Харьковской области под контролем Вооруженной Силы Украины и украинской власти.

А что касается референдума, у вас есть информация? Хотели ли они это провести?

- Они где везде, где захватывали хотя бы две трети территории области, планировали эти референдумы. И мы четко понимаем, когда они навязывали "русский мир" свой, как в Донецкой и Луганской областях, у нас же те же события происходили на территории Харьковской области, и были определенные попытки. Это свидетельствует о том, что Харьковская область для них была принципиальной. Во время полномасштабного вторжения, учитывая те перехваты переговоров, которые мы имели, между их военным руководством, конечно, Харьковская область для них была принципиальной. Для них был полный шок и неожиданность, что Харьковская область оказывает такое сопротивление.

Сколько сейчас в целом население Харьковской области, если есть данные? Очень интересно, потому что город называется 1-1,3 млн жителей. А сколько в целом в области сейчас?

- Я бы даже сказал, от миллиона ста тысяч до миллиона трехсот тысяч – это город Харьков. По области мы считаем, что есть еще примерно миллион. То есть где-то полмиллиона человек мы фактически потеряли сейчас, на сегодняшний день. Это те люди, которые либо эвакуировались с тяжелых территорий, либо, учитывая свое материальное состояние, смогли себе позволить уехать прямо на территорию Харьковской области, в Киевскую, уехать во Львовскую или за границу поехать просто. Именно тех людей, которые могут создавать дополнительные рабочие места, создавать добавленную стоимость в экономике, конечно, что первое задание вернуть их, а тех, кто есть, их удержать здесь на месте.

Мы постоянно проводим коммуникации с бизнесом, и такие широкие коммуникации, широкую дискуссию и индивидуально даже. Откровенно скажу, например, нас постоянно посещает высшее руководство сети "Метро", чтобы понять, какие у нас планы, какая вообще военная обстановка, что им делать со своими супермаркетами, которые здесь находятся, потому что для нас сеть так же принципиальна. Это большое количество рабочих мест, это логистика, удобно и для нашего малого и среднего бизнеса. Утратить их не хотелось бы. Поэтому мы ставим такую задачу: постоянная коммуникация, постоянная поддержка. Мы с бизнесом работаем, чтобы совместно, активно реагировать на те вызовы, на те угрозы, которые мы имеем сегодня от Российской Федерации.

Мы можем говорить, что 70% промышленности мы потеряли. Из них 35% – это был бизнес уничтожен, 35% – был релоцирован. Это по количеству хозяйствующих субъектов, а не по бюджетообразующим предприятиям. С учетом восстановления всего 100 тысяч на сегодняшний день мы потеряли. Было 300 тысяч. Сейчас остается 200 тысяч субъектов ведения хозяйства. Конечно, что где-то малый и средний бизнес начинает восстанавливаться, даже мы фиксировали прирост, создание новых физических лиц-предпринимателей. Однако мы должны это сказать, что большое количество и прекращает свою деятельность, свою работу.

Крупные предприятия, которым достаточно трудно релоцироваться, остаются, они работают. Они пытаются подстраховываться, открывают дочерние предприятия. На других территориях. Где-то дублируют свои предприятия, где-то даже на территории Харькова и Харьковской области пытаются децентрализовать свое производство, чтобы в случае попадания они не потеряли свои мощности, свое производство и выполняли те контракты, которые у них есть. Плюс, конечно, вызов, что там, где наши предприятия работают на экспорт, достаточно трудно объяснить контрагентам, что предприятия смогут выполнить контракты. У контрагентов вопрос один – это безопасность. Как вы можете гарантировать, что завтра вы не будете уничтожены, а у нас авансы, проплаченные средства и определенные договорные отношения. Однако все равно наш бизнес героичен, он здесь находится, продолжает работать, продолжает платить налоги.

Для нас было удивлением, но в прошлом году по областному бюджету мы вышли даже на перевыполнение. Конечно, это запланированные данные, это не тот бюджет, который был в 2021 году, это точно. Однако то, что мы запланировали себе на 2024 год, а это примерно минус миллиард по сравнению с 2021 годом, мы вышли на перевыполнение. Тенденции идут все же положительные.

Где точки роста?

– Малый и средний бизнес, ну, и плюс ряд предприятий, о которых мы не можем говорить.

Что больше всего у нас уничтожено? Сельское хозяйство, машиностроение, текстильная или пищевая промышленность?

– Нужно развернуть экономическую карту нашей области и посмотреть, из чего она в принципе состоит. У нас область была промышленной. Была и металлообработка, и тяжелое машиностроение, и фабрики. Харьков – это промышленный город, который был еще с советских времен. Такого характера городов, где было более 300 крупных заводов, крупных предприятий, было небольшое количество. Часть этих предприятий, конечно, уже в частной форме, в другой форме, но они сохранили свое существование.

Дальше это газовая промышленность. Конечно, здесь у нас потери достаточно существенные, потому что некоторые скважины закрывались, они были затампонированы. Некоторые предприятия ушли, и это, конечно, отражается. Потом те предприятия, которые создавались здесь. Например, та же фабрика "Филипп Морис", которая входит в топ-5 налогоплательщиков в Украине. Она ушла от нас, однако опять-таки мы поддерживаем коммуникацию, они обещают вернуться, как только условия безопасности будут это позволять. И сельское хозяйство. У нас также остается 500 тысяч гектаров из 2 миллионов гектаров, которые мы не можем использовать. Это опять же отражается на экономических составляющих. С сельскохозяйственными предприятиями тяжело. Они даже некоторые поля, которые не заминированы, там, где можно было бы вести сельское хозяйство, они не засевают. Такие факты мы тоже встречаем. Они тоже думают, где рискуют, где нет, где концентрируются. То есть все пытаются как-то выживать.

Здесь достаточно важна поддержка Министерства экономики. На сегодняшний день наши предприятия получили грантов более чем на 150 млн грн. И эти гранты открыты, достаточно просты. Мы в коммуникации с бизнесом, они говорят, их достаточно просто получить. От 500 тыс. грн до нескольких десятков миллионов на оборудование, создание новых рабочих мест. Я скажу, за этот год у нас было создано дополнительно 800 рабочих мест. Это, может быть, маленькая цифра, маленький показатель, но все равно тенденция достаточно положительная.

Есть ли в Харьковской области районы или населенные пункты, об эвакуации которых может быть объявлено в ближайшее время?

- У нас есть такая информация, есть соответствующие планы. Великий Бурлук, возможно, это следующий населенный пункт, который будет подвергаться эвакуации. Всего у нас по области сейчас 352 населенных пункта, где уже идет эвакуация. Великобурлукская громада, там 5 населенных пунктов есть, которые уже под эвакуацию. Там мы увозим семьи с детьми. Я скажу, что, возможно, да, следующим будет именно то направление, где мы будем объявлять дополнительную принудительную эвакуацию.

Много ли сейчас в Великом Бурлуке людей?

– Большое количество, больше тысячи.

Пару последних недель увеличилось количество ударов по Лозовскому и Берестинскому районам. Повлияет ли это на возможность очного обучения школьников?

– Мы видим тенденции, куда они попадают. Берестинский район, как вы отметили, тот же Лозовский. Пока нет. Пока мы не планируем пересматривать условия для смешанной и очной формы учений, поэтому по этим районам остается. Приблизительно 7 тысяч детей ходят в офлайн и смешанную форму обучения.

Подземные школы – это очень дорогостоящие проекты. После войны, как их будут использовать? Не будут ли это напрасные траты?

– Я скажу, что вообще нужно изменить концепцию. При строительстве любого учебного заведения или любого дома должно быть обязательное требование по укрытию. Либо это будет подземный паркинг, либо, если это школа, будет обязательно защитное сооружение. Почему мы их строим так, а не под школами? Потому что школа без какого-либо подвального помещения там невозможно сейчас строить укрытие. Нужно разобрать школу, построить защитное сооружение, а затем новую школу. Поэтому мы ее, соответственно, строим рядом. Обязательно, мое мнение, что в каждом заведении, в каждой школе, опорной школе, там должны быть такие защитные сооружения.

Безопасность должна быть на первом месте. Более того, они же не будут простаивать, потому что это опять же дополнительное образовательное пространство.

Как они будут использоваться после войны?

- Как те же компьютерные классы, как те же лаборатории. Это дополнительные площади для того или иного учебного заведения, которые могут абсолютно планировать их использовать. Когда мы сейчас будем возводить подземную больницу, там будет расположена почти вся самая современная диагностика. Они будут в любых условиях использоваться так же. Это просто дополнительные пространства, дополнительные площади, безопасные площади, и во время мирной жизни они также будут задействованы в этих процессах.

Нужно ли вообще восстанавливать объекты инфраструктуры и жилья во время войны?

– Объясню. Каждый план восстановления должен строить каждое общество самостоятельно и принимать такие решения. Нужно ли восстанавливать? Просто нужно объяснить человеку, потерявшему, например, свою квартиру, свое жилье, нужно ли во время войны ему его восстанавливать. Наверное, она скажет, либо все абсолютно потерявшие свое жилье, либо чье жилье было повреждено, скажут, что однозначно нужно. Достаточно просто, очень легко об этом всем размышлять и дискутировать в соцсетях, когда у тебя, к счастью, не разрушен либо дом, либо жилье, либо место твоей работы. И ты живешь в относительно неопасных условиях.

Люди в самом Изюме, когда мы приезжаем, спрашивают, когда будут отстраиваться наши дома, вы отстроили на улице напротив, а когда наш дом, когда мы сможем вернуться, когда вы нам замените окна и все остальное, и все остальное.

Поэтому, конечно, когда мы восстанавливали, планировали восстановление Изюма, там планировалось под восстановление 34 жилых дома, и в том числе одно административное здание в виде городского совета. Там должны были располагаться услуги. Мы ведь не делаем кабинеты для чиновников. Там должен быть расположен ЦНАП, управление соцзащиты, пенсионный фонд и все другие помещения для того, чтобы людям предоставлялись услуги. Та же налоговая, юстиция, исполнительная служба. Потому что там разрушено все. И то довольно серьезно пострадавшее помещение, которое находится возле городского совета, там была миграционная служба, там была налоговая и все остальное. Мы его оперативно восстановили и разместили все абсолютно социальные услуги. Однако это расположение было там временным. Поэтому, по существу, планировалось уже ввод в эксплуатацию этого здания.

В Харьковской области в 2025 году на восстановление медицинских учреждений, если не ошибаюсь, предусмотрен миллиард?

– Больше.

Опять же вопрос, целесообразно ли?

– Я скажу так. Наша задача как местной власти – быть эффективными для нашей территории, для наших людей, проживающих здесь. И это привлечение максимальное инвестиций. Инвестиции могут быть разные: международные, государственные инвестиции и т.д. Однако наша задача по максимуму привлечь средства сюда, на место, на территории Харьковской области. Зачем это нужно? Во-первых, это экономика. Во-вторых, это рабочие места. В третьих, это инфраструктура для того, чтобы удержать качественный человеческий потенциал, то есть качественный потенциал здесь на месте. Когда, извините, у врача будут возможности переехать в Германию, переехать в Киев на более хорошие условия, на более хорошую заработную плату, он это сделает, наверное.

Это уже происходит очень активно.

– И я же о чем говорю. А когда мы, например, строим новую больницу, когда там самое современное оборудование. И если это будет межрегиональный даже центр предоставления медицинской помощи по тому или иному направлению. Конечно, человек видит возможности своего карьерного роста, потому что он работает на самом современном медицинском оборудовании. Плюс он предоставляет самую современную диагностику для людей и лечение для людей. Это на первом месте. Конечно, об этом мы должны думать, это мы должны делать сегодня и думать об этом сегодня, учитывая существующие условия безопасности. Поэтому мы и строим, по существу, подземную больницу на территории нашей областной больницы.

Онкоцентр или нет?

- Онкоцентры – это другой проект. У нас будет топ-5 проектов, которые мы задались задачей сделать здесь. Это будут такие магниты в Харькове, аналогов которым до этого не было. Это продолжение строительства онкоцентра, печально известного онкоцентра, строительство которого было начато в 2019 году. Были проблемы там. Когда меня назначал президент на эту должность в Харьковскую область, он мне лично ставил задачу, чтобы онкоцентр был построен. Конечно, война и другие абсолютно приоритеты, однако оказание медицинской помощи в сфере лечения онкоболезней у нас – это довольно проблемный вопрос. И диагностика и лечение. У нас, я скажу так, онкоцентр посетило за год 100 тысяч человек.

Это жители не только в Харьковской области?

– Наверное, не только. Я не знаю, там Харьковская или Харьковская область, однако статистика такова. Областная наша больница – 100 тысяч человек, и онкоцентр – 100 тысяч человек. Вы знаете, какое там состояние. Там врачи все абсолютно – это сверхмощные люди, сверхмощные специалисты, однако им нужны условия для того, чтобы они делали. Сначала нужно создать условия для работы, а потом уже спрашивать.

Конечно, у меня достаточно большие претензии в отношении нашей областной больницы. Как на территории областной больницы появился частный медицинский центр? Это просто парадокс, так быть не может. Однако это просто там делалось десятилетиями, они до этого шли каким-то образом, ни одна власть на это не обращала внимания, даже способствовала этому. И это, по моему глубокому убеждению, неправильно. Однако наряду с этим, если нет альтернативы, люди должны где-то получать высококачественную медицинскую помощь. Ту или иную. Если нет государственного КТ, МРТ или рентгена, то, конечно, люди будут искать личное.

И врач совершенно правильно для того, чтобы получить диагностику, чтобы задать правильный диагноз, направит пациента туда, где он сможет получить ту или иную услугу. Потому мы и начали полную реконструкцию. Это не ремонт. Это полная реконструкция приемно-диагностического отделения в областной больнице. Это больше двух тысяч метров. Но, опять же, эта реконструкция – это оборудование, это возможности.

Будут ли новые КТ и МРТ?

– Это новые КТ, новые МРТ, новые рентгены, новые ангиографы, стойки и все прочее, я даже не произнесу эти названия медицинского оборудования. Там всего медицинского оборудования будет больше, чем на 600 млн. грн. Это оборудование, соответственно, за государственные средства, по поставкам Министерства здравоохранения в том числе. Это о диагностике и современном лечении.

Более того, мы разработали проекты. За два года мы должны полностью реконструировать областную больницу, включая находящуюся там поликлинику.

До конца 2026 года?

- По нашим планам, да. У нас есть полный план по каждому этажу, по каждому из отделений. Еще раз хочу поблагодарить каждого врача, хирурга, медсестру или медбрата, которые там работают, фактически в таких условиях пытаются оказывать помощь. Государство должно сделать все для того, чтобы эта больница стала лучшей в стране по своему профилю.

Еще вопрос, который очень сильно харьковчан беспокоит и интересует. Будет ли здесь локальная система оповещения?

– Давайте я вам объясню для того, чтобы все совершенно поняли. Есть у нас несколько уровней систем оповещения. Есть у нас соответственно территориальная и местная. Территориальная – ответственность администрации, то есть это вся территория всей области, и мы за это отвечаем. А каждый город, каждый населенный пункт должен разработать проект и установить свою местную систему оповещения. Когда начался 2022 год, из чего состояла наша система оповещения? Это система оповещения 70-х, даже 60-х годов, включавшаяся рубильником и через граммофон, я не шучу сейчас, через микрофоны и провода она выводилась, а дальше уже шли сирены. Она в начале 2022 г. перестала в принципе функционировать. Почему? Потому что была уничтожена физически попаданием туда ракет. Мы достаточно оперативно восстановили, выстроили совершенно новую систему, в том числе по городу Харькову. На GSM-датчиках "Красный крест" нам предоставил современные громкоговорители и все остальное. Система насчитывала по Харькову более ста таких точек. И по всей области. Всего у нас было больше, если не ошибаюсь, двухсот. То есть, на том этапе мы подстраховали. Далее есть соответствующие распорядительные документы, каждый населенный пункт должен разработать свою систему, как одно время сделали другие крупные города.

Из всех городов, населенных пунктов Харьковской области, Харьков – первый, кто сделал свою собственную, местную систему оповещения и гражданской защиты. Мы ее уже интегрировали в территориальную. Это просто процедурно, как оно должно быть.

Что она собой предполагает? Это, конечно, современная система с современным техническим оборудованием, которая предусматривает возможность получения, в том числе, дифференцированного сигнала, о чем говорил мэр города Харькова. Однако проблематика во многом? Проблематика в том, что мы должны прежде всего получить такой дифференцированный сигнал. То есть, система имеет техническую возможность его принимать и оповещать людей отдельно Шевченковский район, отдельно другие районы города Харькова. Однако этот сигнал идет от Киева, от наших военных и от ГСЧС. И, конечно, пока такого откровенно дифференцированного сигнала у нас технически нет. Когда он появится, мы уже технически готовы выдавать его для населения и ретранслировать его населению.

Сейчас это пока невозможно?

– На данный момент невозможно. Местные власти сделали все возможное для того, чтобы технически такая возможность была. Дальше шаг за нашими военными. Однако, скажу заранее, это будет достаточно тяжело для Харькова. Я общался с командующим Сырским, с Воздушными силами. Они объективно говорят: самолет находится над Белгородом, он пускает УАБ, откуда мы знаем, куда этот УАБ полетит: в Шевченковский район, Индустриальный или другой район. Как мы можем дать дифференцированный сигнал? Мы сразу включаем всю Харьковскую область под тревогу. Единственное, что мы можем сделать, если мы видим, что это УАБ, мы понимаем, что он летит пока на 80 км и можем посчитать, что максимум он может долететь, условно, до Балаклеи. Тогда другие, Лозовский, Берестинский районы мы не включаем. Да, в принципе, технически возможно. По Харькову это достаточно сделать тяжело. Если летит "Молния", да, ее отследить можно и давать дифференцированно, однако УАБы, ракеты – это совсем другая история.

В настоящее время активизировались все переговорные процессы. Верите ли вы как гражданин в перемирие?

- В перемирие – нет, не верю. А в справедливый мир верю. Это разные вещи. Перемирие – это временная история, и она невыгодна прежде всего для Украины. Мы понимаем, что это только позволит врагу перегруппироваться, нарастить силы и снова ударить. И это будет делать, как он уже делает сейчас, с учетом ошибок 2022 года. Это совсем будет другое наступление, другая война, другие вызовы для нас, гражданских, и для военного руководства. Поэтому, конечно, нужно поддерживать верховного главнокомандующего в стремлении достичь именно справедливого мира с реальными гарантиями безопасности.

Что будет для вас победой в войне с россией?

- Во-первых, это действительно завершение войны путем достижения именно справедливого мира, с гарантиями безопасности, которые есть. И это, я скажу, будет победой для наших военных, в том числе. Перемирие – это не тот формат, это не для того мы шли по всему этому пути. Потому что это однозначно повторится. Я вам больше как гражданин, это будет победа не только Украины. Это будет победа всей Европы.

Я не хочу даже это говорить вслух, но если Украина не справится с этим вызовом, который мы сейчас имеем, следующими будет, наверное, Прибалтика, следующей будет Финляндия, следующими будут другие страны. Это однозначно. Это просто однозначно так и будет. Потому что Россия почувствует, и она уже это чувствует, что работает право силы. Мы возвращаемся снова в Средневековье, где право силы работает, к сожалению.

Читайте также: Глава парламентской дипломатии Эстонии Марко Михкельсон: Это война не путинская, это война России