"Пуля очень много меняет в голове, даже если она попадает в задницу", - рассуждает руководитель эвакуационного отделения медицинской роты 116-й отдельной механизированной бригады 50-летний боец с позывным "Монгол". Мужчина после десятилетия проживания в России вернулся в Украину специально для того, чтобы воевать со страной-агрессором, и сейчас находится на левом берегу реки Оскол на Купянском направлении в стабпункте ВСУ на расстоянии до 5 км от линии фронта.

"Монгол" встречает нас в "стабике" после довольно рискованного пешего перехода через поврежденную переправу на реке Оскол. Он говорит, что видел российский FPV-дрон, летевший в нашу сторону. Теперь становится понятно, что взорвалось метрах в 200 от нашей группы, когда проходили простреливаемую переправу.

"Монгол" / Фото: Думка

Действительно, последнюю неделю россияне значительно усилили удары по Купянску именно FPV-дронами. Под прицелом – любой автотранспорт, в том числе гражданский, в том числе общественный. Поэтому в центре города почти пусто. Все знают, что сегодня (6 августа) по людям прилетели три FPV, ранения получил даже начальник Купянского райотдела полиции, приехавший с правоохранителями документировать последствия первого удара. Разбитые дронами гражданские машины видны недалеко от въезда в город.

Стабпункт 116 ОМБр

На Купянском направлении в июле 2024 года враг имел определенные тактические успехи, однако его продвижение удалось остановить. Сейчас здесь продолжаются позиционные бои, постоянно слышны выстрелы артиллерии. "Выходы" или "приходы" вечером звучат каждую минуту, иногда по вражеским БПЛА работает зенитка. Несмотря на это, в стабпункте относительно спокойно, здесь можно снять бронежилет и выдохнуть после пересечения опасной зоны. Все медики здороваются за руку и предлагают кофе. "Здесь все свои", - говорит "Монгол" и советует оставить вещи на скамейке, показывая "стабик". В этом небольшом помещении оказывают первую медицинскую помощь раненым на Купянском направлении, стабилизируют бойцов и решают, куда направлять их для дальнейшего лечения.

"Когда началось полномасштабное вторжение, я понял, что мое место здесь. Было трудно уехать из России, мне это удалось со второго раза, но у меня все получилось. Я приехал в Украину с целью попасть в армию. Я бы и раньше мобилизовался, но у меня ушло примерно 7 недель на восстановление документов, получение регистрации и тому подобное", - вспоминает мужчина.

"Монгол" / Фото: Думка

Он родом из украинского Донецка, уехал оттуда в 2014 году и работал в разных российских больницах около 10 лет. Мужчина открыто критиковал действия России, участвовал в антипутинских митингах сторонников убитого в тюрьме Алексея Навального, поэтому имел проблемы с правоохранительными органами.

"Монгол" по образованию патологоанатом, поэтому, со смехом уверяет мужчина, не чувствует никакого отвращения ни к кому и оказывает помощь, в том числе пленным оккупантам. Последний раз это произошло 27 июня, как раз в День медицинского работника. Тогда на "стабике" 116 ОМБр зашили рану на лице пленному оккупанту Сереже из Самары, за что тот был очень благодарен.

Он показывает достаточно типичный, но снабженный всем необходимым оборудованием и медикаментами "стабик". Сейчас, по словам руководителя медицинской эвакуации, больше всего взрывных травм, контузий, осколочных ранений в результате сбросов с дронов, ожогов. При этом очень мало пулевых ранений, иногда случаются отравления неизвестным веществом. "Монгол" констатирует, что россияне не гнушаются использовать запрещенные химические боеприпасы, чтобы атаковать Силы обороны Украины. "Это вещество вызывает мощное выделение слизи, люди захлебываются кашлем, они не могут дышать, нарушается сатурация", – говорит он.

Раненый боец ВСУ на стабпункте 116 ОМБр / Фото: Думка

Также, по данным военнослужащего, россияне активно экспериментируют со сбросами с дронов. Встречаются случаи, когда сбросы делаются с неизвестным зажигательным веществом, способным даже прожигать броню. "Большинство сбросов, которые россияне делают, какие-то самодельные. Что они туда закладывают, что горит, как работает, я не знаю. Но прилипает. Ребята рассказывают, что броня под этим, если бы была тоньше, прогорела бы. Скорее всего, химия. На броне вмятина. Это что-то серьезное зажигательное. Я не знаю, что это, я не химик", - говорит он.

Ранения, нанесенные дронами, тоже непростые, признают медики. Осколки сбросов, ВОГ и FPV-дронов не магнитятся, поэтому для их обнаружения в теле бойцов нужно делать рентген.

В свою очередь врач-ординатор лечебного отделения медицинской роты 116 ОМБр, мобилизованный хирург Вячеслав подтверждает, что в Харьковской области оккупанты применяют химическое оружие. "Были случаи. Я не знаю, какое химическое оружие использовали, но были. Ожоги, преимущественно термические, но были и химические ожоги. Ингаляционный путь получения этих ожогов тоже преобладал. Мы наблюдали снижение сатурации ниже 90. Таких раненых стабилизируем с помощью кислородных концентраторов. Русские нарушают на всех направлениях все правила ведения войны. Это было сразу понятно", – говорит он.

Хирург 116 ОМБр Вячеслав / Фото: Мнение

Очень тяжелой травмой хирург называет подрыв на мине "Лепесток", которыми оккупанты засыпали значительную часть Харьковской области. "Небольшая минка, но она просто отрывает стопу выше голеностопного сустава. На уровне отрыва все разорванное – и кости, и мышцы. Все это просто как лохмотья висит. Это тяжелое ранение. Нет дифференциации тканей. Ты не можешь найти кровоточащий сосуд. Все ткани загрязнены чужеродными телами", - говорит Вячеслав и добавляет, что все же самой частой военной травмой является контузия.

Хирург 116 ОМБр Вячеслав / Фото: Думка

Не успевает хирург договорить, как снаружи слышен гул автомобиля. На улице уже стемнело. В здание под руки заводят внешне целого военнослужащего. "Контузия", – говорит член эвакуационной бригады.

Это боец, которого удалось с позиции забрать медикам 116 ОМБр. Мужчина с травмой почти сутки находился в окопе, поскольку из-за активности дронов и боевых действий его невозможно было вытащить.

"Вова. Я из Кременчуга", - представляется мужчина и жалуется на судороги, головные боли, добавляет, что прямо перед его бойницей взорвался вражеский дрон. Ранило двоих: Владимира и бойца с позывным "Дед", но этого вывезли вчера.

Предоставление помощи контуженому Владимиру / Фото: Думка

Медики стабпункта в момент максимально мобилизуются, все делают свое дело: младший персонал раздевает раненого, "Монгол" ведет документацию, ординатор – опрос, еще один врач – ставит капельницу. Водитель эвакуационного отделения пытается вытащить магазин из автомата раненного. Заклинило. Военное правило говорит, что первое, что нужно делать с контуженными, это забирать у них оружие, поскольку дезориентированный человек может использовать его против побратимов, даже не осознавая того.

Через несколько минут работники "стабика" завершают все манипуляции. Владимир говорит, что это его вторая контузия. Врачи просят больше не беспокоить раненого и оставить его в покое, не заставлять много говорить.

Уже в сплошной тьме на стабпункте – новые гости. Приезжает командир медицинской роты и усиление. "Усиление" - солдат, санитар лечебного отделения, 35-летняя Кристина, которая до добровольной мобилизации была волонтером медицинской эвакуации. Здесь Кристина будет выполнять задачи медсестры, чтобы ускорить работу хирургов. "Наконец-то присоединилась к армии. Мне очень нравится то, что я присоединилась к армии, потому что наконец-то я делаю свою работу легально. Никто не может мне сказать: "Девушка, что вы здесь делаете? Волонтеры? Прочь отсюда!". Я делаю свою работу. С одной стороны, это налагает на тебя определенные обязанности, но я очень рада, что имею эти обязанности, я очень хотела присоединиться к армии", - говорит Кристина.

Санитарка 116 ОМБр Кристина / Фото: Думка

Кто виноват: россияне или Путин

На улице "Монгол" показывает фото и видео с ужасающими ранениями, на одном кадре из живота бойца ВСУ торчат метровые доски. "Жив, с ним все хорошо, вылечат", - бодро говорит он о своем бывшем пациенте.

Так получилось, что "Монгол" с побратимами из 116 ОМБр сейчас "лечит" и российское общество. Он не верит, что россиян словами можно убедить в преступности вторжения, поскольку значительная часть народа "это поддерживала, тихо радовалась этому", еще часть россиян просто замолкла, потому что им было безразлично.

Боец ВСУ категорически не согласен с тезисами уволенных российских оппозиционеров, которые в Бонне призвали снять санкции с "простого русского народа". "Есть коллективная вина, а есть коллективная ответственность. Эти вещи нужно разделять. Я не могу сказать, что народ виноват. Но народ должен нести ответственность, потому что они молчали. Это огромный, очень мощный ресентимент целой нации", - диагностирует россиян "Монгол" и быстро выписывает "рецепт".

Он убежден, что для завершения войны России нужно сделать "очень-очень больно".

"Монгол" / Фото: Думка

"Как это закончить? Все четко сформулировано: освобождение в границах Украины. Это финал. Но механизм мне неизвестен. Как этот способ будет реализован, я не знаю, но России должно стать очень-очень больно. Настолько больно, чтобы начало доходить. Я не вижу механизма изменения убеждения такого количества народа, который получает за это деньги. Сражается даже не столько армия, сколько наемники. Им платят – они идут воевать. Там же воюют не за родину, как говорили ранее, "За Родину, за Сталина". Нет! Они воюют за деньги. А те, кто сейчас идет, тем более. Потому что турбопатриотов выгребли очень быстро, они закончились моментально. Нет такого механизма, чтобы убедить их. Поэтому должно стать очень больно. А вот где больно, как больно, как это будет конкретно реализовано – это вопрос Генштаба. Там что-то в Курской области начало происходить. В Генштабе умные люди, они что-нибудь придумают", - улыбается боец ​​ВСУ.

Мы прощаемся, несколько километров едем на машине, а потом почти бежим через простреливаемую переправи на реке Оскол. На севере постоянно видны вспышки артиллерийской канонады.

Читайте также: Протезирование в Германии: Как раненым бойцам ВСУ помогают за рубежом (ФОТО 18+)