Пехотинец 100 ОМБр "Бармен": Россиянин лучше умрет где-нибудь в посадке, но не будет ничего менять у себя

Воспетая в советской историографии оборона Сталинграда продолжалась 125 суток. Оборона Торецкая продолжается уже вдвое дольше. Здесь пытаются стягивать на себя и уничтожать врага бойцы 100 Отдельной механизированной бригады, в сфере ответственности которых находится этот участок линии фронта.

Боец "сотки" Василий с позывным "Бармен" – один из тысяч украинских бойцов, сталкивавшийся с врагом в ближних боях.

О том, что поможет остановить оккупантов, возможно ли перемирие с рф, в чем важность Торецкая и для чего оккупанты расстреливают украинских пленных, "Бармен" в интервью изданию "Думка" рассказал на Торецком направлении в Донецкой области.

Когда вы были в Торецке?

– Это было в августе месяце, перед ранением. Наши штурмовали. Зашли россияне, их нужно было выбить с той позиции. Проводили штурм, зачистку. И при зачистке этой получил ранения. Перед штурмами они всегда насыпают все, что у них есть. Если наши находятся в какой-нибудь хате, они бросают все, что у них есть. И дроны, и артиллерия, и танками. Если знают, что там жирная цель, они не пожалеют и УАБ, и ФАБ. Они бросают все.

Мы стояли на Железном, мы находились в хатах. Они сжигали, уничтожали дома. И мы смешались потихоньку в посадку. И потом, когда мы начинали уходить, они таким образом заходят и на наших старых позициях закрепляются. Пехота, прикрытие сверху дронами. Все так же, как и у нас.

Это штурм. Ты не можешь точно знать, что ты идешь и все, тебя никто ничего не возьмет. Это просто: ты стреляешь, по тебе стреляют. Только есть шанс того, что даже по тебе попадет, что ты выживешь. А бывает такое, что может элементарно пуля случайная одну артерию задеть, и тебе уже никто ничего не поможет. Ты кровью стечешь и все.

Какое у вас было ранение?

- Все целое, да. Зашла она с этой стороны, вскользь прошла. И с этой стороны разорвало, плечо открыло. Но повезло, что все мышцы, как раз все целое.

Такую боль не передать, потому что то, что тебя, во-первых, очень заглушило, что даже дышать нечем. А потом потихоньку отходишь. Думаешь, какие дальше действия. Выходишь и по рации говоришь, что ты 300. Тебе дает командир указание: "Выходить можешь сам или нужно, чтобы за тобой кто-то шел? Если можешь сам, то сам выходишь, чтобы не подвергать других опасности". Потому что очень много есть и видео, и такие факты, где ребята шли на помощь, чтобы забрать побратима, потому что он был ранен, хотя он и мог сам выйти. Попадали в засаду, и вместо одного погибают еще больше. Так что если есть возможность выйти самому, по команде от командира, тебе скажут, как правильно, будет дрон висеть над тобой, и ты выйдешь себе спокойно. Главное, под ноги смотреть, чтобы не наступил ни на какой прикол, потому что засыпают минами этими лепестками, всякие растяжки бросают.

Всем страшно, потому что это война, ты можешь в одну секунду просто умереть, но главное не давать страху над собой владеть. Тогда начинается паника, ты неконтролируем, и тобой уже никто не сможет контролировать.

С какого раза вы обуздали страх?

– С первого. Я к этому готовился, очень много смотрел всяких ребят-штурмовиков. Третья штурмовая, 47-я "Магура". Я постоянно эти видео штурмовые смотрел, как они себя ведут во время штурмов, какие ранения получают и дальнейшие действия. Этому постоянно нужно учиться. Книги читаешь.

Кого посоветуете почитать или посмотреть, чтобы подготовиться к штурму?

- Надо, чтобы каждый смотрел видео, сейчас ХХІ века. И нужно, чтобы сами понимали, что в пехоту может попасть каждый. И так же у нас по линии фронта могут быть окружены, но навыки пехотинца должны быть в каждом.

Какие навыки нужно иметь, чтобы быть готовым к бою?

– Во-первых, это владеть информацией, где свои, где чужие. И немного иметь ориентир, где ты находишься, как ты будешь в дальнейшем выходить. Где ты заходишь, в свободное время ты должен зарыться. Если ты не зарылся, ты не выживешь. Это всех касается, где бы ты ни находишься, в доме или во дворе, ты должен в первую очередь зарыться, чтобы у тебя были и пути отступления, и таким образом себя обезопасить. Так как и по посадкам этим работает арта, ты не будешь сидеть так на поле. Все прекрасно понимают, что есть этот разрыв, есть радиусы, как эти осколки летят. Так что нужно зарыться, хочешь жить – копай.

Я же говорю, XXІ век, всю информацию можно найти в интернете, где ребята после каждого боя рассказывают, где, что, как, какие совершили ошибки, где сделали эффективно. Так что каждый просто возьмёт сам то, что ему нужно.

Трудно ли стрелять в людей?

– Ну, это всегда тяжело. Ты отнимаешь чью-то жизнь, но ты также понимаешь, что если ты не сделаешь первым, ты уже никогда ее не сделаешь. Тебя просто убьют и все. Я на своей земле. Почему я должен переживать за это? Потому что ко мне пришли в дом, я никого сюда не звал. Мы находимся здесь, потому что я не хочу, чтобы такое же было у меня, в Ровно, дома.

Просто многие люди, гражданские, они не понимают: "Ой, что вы там, чего военные возвращаются в войско". Если бы хотя бы гражданские приехали, увидели бы в действительности происходящее. У меня была такая история с другом, он меня тоже спрашивал: "Что ты снова уедешь после этого, после ранения будешь идти воевать?" Я говорю, да. Чего? Я ему говорю, смотри, я сидел на позиции в хате. Все в доме есть. Вещи, ну все-все-все. Только что пыль от приходов, все вещи накрыло. И у меня такое впечатление, что люди просто вышли из дома, где-то на работу, по своим делам, и вечером придут. А уже они не придут.

Читайте также: Командир взвода 100 бригады Сергей Глыва: В Торецке россияне, как верблюды, без автоматов на себе переносят БК

Они все, что было у них, имущество, они бросили и сохранили свою жизнь. И говорю, вот ты представь, что завтра будет с твоими родителями такое, или с твоей квартирой там где-нибудь в городе. Если мы их не остановим, они просто сотрут все в порошок. Они не прикрываются, они тупо стирают все на пыль. Сколько уже наших городов пало. И они так дальше будут делать, им по барабану. Они какие-то, я не знаю, зомбированные.

Он идет на верную смерть, но он боится там у себя что-нибудь сказать, что я не буду, что это не моя война, это другая территория. Нет, он лучше умрет где-нибудь в посадке, но не будет ничего у себя менять. Вот они и лезут. А наше дело, говорю, как можно здесь удерживать и больше бить, и чтобы многие от войска не отрекались, а наоборот, становились и помогали, кто чем может. Они же хотели захватить за эти два-три дня. Получили по зубам. А что получили? Ибо все стали как одно целое. Много таких видео: коктейли клепают, еще что-нибудь. Вот просто. Мы когда все вместе каждый делает свое дело, мы тогда сильны, нас никто не сломает.

Что нужно, чтобы остановить россиян?

– Чтобы остановить их окончательно? Большая армия дронов. Большая армия, чтобы меньше подвергать опасности ребят. А больше дронов, дронов, дронов. Их просто уничтожать, уничтожать как на позициях, так и именно в логистике. Если у нас будут такие дроны, что мы сможем эффективно их использовать в логистике уже по позициям, мы им не будем давать накапливаться. И таким образом они не смогут идти уже в наступления.

У кого сейчас преимущество в дронах?

– Во многих сферах мы еще их опережаем. По оптоволокну они уже начинают нас обгонять.

Какая разница между городским и не городским боем?

- Нет разницы, городские бои или посадка. Да, в городских боях, вроде бы, говорят, что дом, можно защититься, но что будет в тебя потом лететь? Если ты в посадке, там будут по тебе артой работать, ты можешь где-то зарыться. А в доме ты сидишь, отработал танк, один выстрел – и все, нет дома. Или сбросы какие, они тоже делают сбросы хорошие, один сброс сделали – и все, и нет дома, и нет никого. И ищи там кого-нибудь, если знаешь. Хочешь выжить, зарывайся, где только можешь зарыться.

Есть ли у вас опыт городских боев?

– Чтобы в самом городе, у меня нет. У нас в основном это хаты и вот такие кусты всякие, посадки.

Запомнился первый штурм, когда они шли в наглую, но шли с трех сторон. Одни шли по дороге, другие по посадке, заходили и хотели тремя клиньями зайти. Не вышло в них зайти, получили они очень конкретно. Но сыпало все. Когда штурм, они работают всем – сбросами, артой. А их эти идут, они уже знают, что будут работать, спокойно идут.

Как удавалось отбивать штурмы?

- Слаженной работой между ребятами и командиром. Командир также постоянно на рации объясняет, где, кто и что заходит. И слаженность между собой, когда вас на позиции двое-трое, чтобы знать, что и кто будет делать и выполнять работу. Все стрелять никогда не будут, потому что все выстреляли и все, и тебя нет. Один кто-то стреляет, второй – заряжает, третий – еще прикрывает, тоже стреляет, потому что в зависимости от ситуации, которая идет наступление, сколько людей, с какой стороны. Это слаженность, слаженность между собой, чтобы распределились, кто и что выполняет.

В чем тяжесть обороны Торецка?

- Здесь разные составляющие. По разным местам – это разные точки. Есть высота, есть низменность, есть города, которые более разбросаны и нет преимуществ. А здесь у нас есть терриконы, есть шахты, есть где закрепиться. А они так же, они очень уперлись в Торецк, и они дальше не могут работать. Ибо очень хорошо создана такая оборона и слаженность войска. Сколько говорили, что они его захватили. Но ведь не захватили! У них не выходит. Они знают, что у нас есть определенные преимущества, и они не могут с этим ничего поделать. Но они лезут, и лезут, и лезут. Это все от высот зависит, где ты находишься.

Читайте также: Тактика расформированного "Вагнера" в Торецке: Готовит ли новые новые клещи на Донбассе?

В Донецкой области один город близко от другого. А если сейчас возьмем Покровское направление, там, где они сейчас лезут на Днепропетровщину, там уже от города к городу большая площадь. И между этими площадями – большие поля. Лучше их здесь где-нибудь, в каком-то городе зажать и держать. Ибо если дать поле, их масса велика, мы не сможем рассадить людей на те километры, чтобы содержать, потому что их больше. Надо, чтобы все примкнули, кто чем может. И больше всего – давайте, скидывайте, не бойтесь. Нам нужны дроны, дроны, дроны. Чем больше будет у нас преимущество в этом, тем будет эффективнее и меньше они будут лезть.

Как близко ваши позиции к вражеским?

– Я сидел на позиции и от меня в 50 метров сидели те в доме. И они спокойно бегали по этому дому, провоцировали, выстрелы всевозможные, лишь бы нас вырубить. Они просто чётких координат не знали. Враг, он шел, думал, что здесь никого нет, его неожиданно убрать – и все.

На каком расстоянии был ближайший контакт с врагом?

– Три метра. На открытой (местности – ред.). Они потихоньку подходят, подходят. Я его допустил, чтобы он подошел, потому что я уже контролировал. Если бы я открыл огонь, например, когда я вижу его с 50 метров, не факт, что я бы его и убил. Здоровый дядя, здоровый. Таких, как я, должно быть три. Он здоровый, но я же на своей земле, я не имею права бояться, кто там пришел, какой бы он ни был.

Не хотели ли вы взять его в плен?

– Они шли целенаправленно, у них стояла задача убивать. Есть люди, которые, это уже сейчас очень много видно по видео, где уже их отправляют, уже там перебитыми, они там лезут. А есть штурмовые группы, у них одна задача – пробить коридор, закрепиться и другие потом будут подходить. Попалась мне такая группа.

Зачем россияне расстреливают пленных украинцев?

- Психологическое давление, устрашение. Смотрите, мы здесь пришли, сдавайтесь, потому что будет так же с каждым. Им верить нельзя. Что бы они ни говорили, они все делают наоборот. Только просто к этому нужно подготавливать и постоянно показывать, что вот видите, вот такая с ними дружба, вот так они ведут себя. Они ложили все конвенции, которые только не есть. Только это нужно показывать публично на весь мир, чтобы люди видели, что это не люди, это просто звери, они плевали на все. Они просто плевали на все, на все принципы войны и на все человеческое. То, что мы сопротивляемся, для них это просто дико.

Возможно ли прекращение огня?

– Да не будет никакого прекращения огня. На каких условиях, кто там что-либо рассказывал, не будет прекращения. Они как двигались, так и будут двигаться.

Если взять политически, по тому, что я могу сказать, он (путин – ред.) боится остановить эту всю войну, он будет дальше ее продолжать, потому что все эти люди, которые сейчас у нас на линии фронта, если они вернутся в ту же россию, они просто ее внутри развалят. По новостям показывают, что их эти СВО-шники вернулись, то там зарезал, то там убил. И это масса.

Он не хочет этого, а зачем ему массу у себя держать, если он будет здесь и на этой территории. У него же планы большие, дальше завоевывать. Люди тоже не хотят, некоторые лежащие на поверхности факты их смотреть и понимать, что прекратится война, но они отсюда же не выйдут. Будут дальше сидеть, будут скапливаться и потом дальше полезут. Так же было АТО, ну что они? Они говорили, что их там нет, но они там были. Они накопились, потом пошли снова в наступление. И это так же будет продолжаться, пока либо они нас, либо мы их. Здесь другого нет.

Читайте также: Пехотинец 100 ОМБр "Назик": В Торецке враг штурмует позиции, одевшись в гражданское