СЗЧ в Украине. Вопрос доверия и правды

Самовольное оставление части или места службы ("СОЧ", или "СЗЧ"). Военный жаргон "сойти", "сочи", "соча", "стать на лыжи". Заключается в отсутствии военнослужащего в расположении части или на месте службы без разрешения на то командира (начальника) и других законных (чрезвычайных) оснований, оправдывающих это отсутствие.

Термин "бусификация" был "Словом года 2024". А ситуация с насильственной мобилизацией в Харькове даже озвучивалась в Верховной Раде 16 января 2025 года депутатом-харьковчанином Александром Бакумовым, который заявил о серьезных нарушениях прав граждан во время мобилизационных мероприятий в городе.

Выступая в Верховной Раде, он отметил неприемлемые действия работников ТЦК и СП. По словам Бакумова, в городе массово блокируются улицы, работники ТЦК не идентифицируют себя, а часто действуют в "балаклавах". Депутат называл это "фильтрацией населения", отметив, что такая ситуация характерна именно для Харькова.

2025 год явно прошёл под аббревиатурой "СЗЧ". И это закономерно и взаимосвязано.

Когда-то давно в мирное время фразу "я в розыске" можно было услышать только в сугубо специфических местах, например, на конспиративных квартирах преступного мира – "блатхатах". И это был удел профессиональных преступников. Сегодня таким статусом "в розыске" могут "похвастаться" от 300 тысяч (официально) до миллиона (неофициально) украинцев.

В 2022 году, в самом начале войны, большая часть мужчин рассуждала так: "Сам не пойду. Если дадут повестку, пойду". Со временем из-за постоянных коррупционных скандалов и неприкрытого насилия работников ТЦК именно эта громадная категория украинских мужчин превратилась в так называемых уклонистов. А среди тех, кто попали в ТЦК через "бусификацию", самый большой процент тех, кто ушёл в СЗЧ. Почему взрослые законопослушные граждане, большинство из которых никогда даже не нарушало закон, уходят, становясь вне закона и практически вычёркивая себя из нормальной жизни на неопределённое время и рискуя оказаться в заключении?

Роман Костенко, депутат от фракции "Голос":

- Мы точно не должны создавать человеку условия, чтобы он захотел вернуться. Он должен вернуться и приносить пользу. Хватит уже заигрывать со всеми. Мы должны понимать: люди, которые ушли, предали тех, кто воюет. Дезертирам не место в тылу, и их следует направлять исключительно на передовую, делать штурмовиками.

Максим Жорин, заместитель командира Третьего армейского корпуса, подполковник ВСУ:

- Ключевым фактором предотвращения СЗЧ должен быть высокий уровень доверия к командиру и здоровый внутренний климат в подразделении… до 70% решений о самовольном уходе зависят от доверия к командиру и внутреннего климата в подразделении.

Мнения медийных персон расходятся в зависимости от их интересов. Есть ещё мнения харьковчан, прошедших через мобилизацию и потом самовольно покинувших часть.

Причины

"Врут все. Начиная со "знакомства" с ТЦК. Не грубят и без насилия, но в процессе "общения" окружают пятеро".

"Вам нужно поехать с нами. В ТЦК получите повестку и в течении четырёх дней пройдёте ВЛК. И документы на отсрочку возьмите, конечно. Начальство посмотрит. Телефон забирают сразу по приезду "в целях обеспечения безопасности". В ответ на постоянные просьбы "глянуть документы" постоянные вежливые подтверждения. После словоохотливый сотрудник, который выводит тебя в туалет из подвала "по-свойски" говорит: Если у тебя на данный момент отсрочка не оформлена, то никто твои документы смотреть не будет. Поедешь дальше".

Далее ВЛК, так называемая комиссия. Кто уже проходил и знает, тот просто говорит: "Ставьте сразу годен". Не опытные новобранцы пытаются рассказывать о своих недугах. Видишь реально "больных – годных".

"Резко поднимают и выводят через чёрный ход, отвозят на какой-то блокпост. Позже выяснилось – за тобой приехал адвокат".

"В части (никто не говорит – в какой и где) спокойный и справедливый командир по-отечески спрашивает, чем занимались. Водитель – супервостребован! Ездить некому! Строитель – прекрасно! Нам надо специалисты на фортификацию! Журналист – вообще здорово! Нам нужны такие в штаб, для коммуникаций с населением. По итогу все оказываются в боевой части, в населённом пункте в 30 километрах от фронта, зато в новом обмундировании, в бронежилете 5-го класса, пусть и в 15 килограмм весом и носить его невозможно из-за спины, но зато надёжный".

"Сразу чувствуется, главное для командиров – успокоить любой ценой. Хоть и абсолютной ложью, рассчитанной на 18-летних. А здесь мужики "под шестьдесят", со своей жизненной мудростью и знаниями. В армии ложь примитивная и прагматичная, чувствуется чёткий армейский шаблон, без излишеств. Это не привычная всем, "обёрнутая в красивую упаковку" ложь правительства и чиновников. Здесь все проще, а если ложь не сработает – можно приказать и "нагнуть". Но здесь тебе врет "в лоб" твой командир, от действий которого зависит твой жизнь…".

Отношение военных к СЗЧ

В отличие от "телевизионных военных", отношение реальных военнослужащих к беглецам совсем не однозначное. Условно, всех можно разделить на три категории.

- Солдаты и младшие командиры, как правило, воюющие с самого начала войны, прошедшие через самое пекло. Ещё действующие или получившие категорию годности "Д" - непригодные к службе, но не списанные.

Эти военные однозначно не осуждают СЗЧ-шников. А некоторые даже поощряют.

"Как не очень "молодой", 55 лет, и не очень здоровый, не заинтересовал "покупателей" из других частей и попал в промежуточный лагерь в Харьковской области. Несколько палаток в лесу, где жили военные, которые уже не способны к боевым действиям, но которых не списывают из армии. Над нашей группой поставили "смотрящим" сержанта, который воевал с самого начала войны. Несколько раз контуженый и раненный, сильно пьющий, он рассказывал нам о войне. А при знакомстве сказал:

"Кто хочет подорвать, я покажу, где остановка маршрутки, только предупредите, чтобы я вас не искал. Я дам вам два часа, потом доложу". Говорил, что "уже отпустил пятерых".

Среди обитателей других палаток отношение было такое же. Некоторые просто говорили: "Мужики, валите, пока есть возможность".

- Командиры среднего звена, которые также воевали и видели войну из окопов, которые лично видели смерть.

В этой среде военных основная позиция – нейтралитет. При старших они поддерживают порядок и осуждают беглецов, в беседе лично без посторонних чёткого осуждения нет, но нет и резкого порицания.

- Старшие командиры, военная карьера и, соответственно, личное благополучие которых напрямую зависит от боеспособности и постоянной наполняемостью их подразделений.

Те, кто запросто могут пойти на нарушение закона для того, чтобы закрыть бреши в обороне. С самого начала общения рассказывают "об ужасах ухода в СЗЧ". О том, что "на вас повесят стоимость бронежилета и снаряжения в десятикратном размере", называя цифру в полмиллиона. О том, "когда вас поймают, отправят сразу в "мясные бригады", где вам точно не выжить". Правда, никто даже не пытается применять патриотические лозунги. Только о страхе и наказаниях.

Как бегут

Чем ближе к линии боевого разграничения, тем тяжелее уйти. Больше всего бегут с полигонов и учебных частей. Возможность "подорвать" возникает и раньше, но достаточно непросто принять такое решение. Как правило, надо все увидеть своими глазами, понять и почувствовать.

Часто новоиспечённые военнослужащие возраста 50+ и имеющие серьёзные проблемы оказываются в промежуточных точках, "отстойниках". Из таких мест уйти легче всего. Но именно из-за слабого внимания и относительной лояльности со стороны командиров из таких мест уходят редко. К тому же, там у всех забирают телефоны. Без телефона и документов далеко не убежишь.

Как правило, уходят в одиночку или группой в 2-3 человека.

Уйти в одиночку и без поддержки – шаг глубоко отчаяния. Но случаи успешного исхода именно таких побегов были. В одном из "отстойников" мобилизованный просто ушёл, а местные видели, как он садился в маршрутку. Больше его не видели.

Обычно уход в СЗЧ тщательно готовится. Пробиваются маршруты, расположение блокпостов и возможность их обхода "огородами". Не секрет, что уже есть люди, которые могут вывезти практически из любых мест. Их называют "таксисты", и у них, как и у таксистов, есть определённая цена именно "за километр". Часто это действующие военнослужащие на служебном транспорте. И не все перевозчики делают это только ради денег. Есть вполне "идейные", которые считают, таким образом, спасают людей.

Иногда побег невозможен без участия младших командиров и с ними "договариваются".

Есть данные о побеге харьковчанина из учебной части практически через всю страну. Из части его вывез на служебном транспорте военнослужащий этого же подразделения. Он вывез его за посты ближайшего областного центра. На заправке его пересадили в авто местного "таксиста", который окольными путями, минуя блокпосты, проехал уже до следующей области. Далее уже до города его довезла частная скорая помощь.

На факт "Самовольного оставления части" можно смотреть по-разному. С одной стороны граждане страны, ведущей полноценную войну, обязаны с оружием в руках защищать Родину, с другой стороны, явные нарушения закона и скотское отношение к этим самым потенциальным защитникам.

"Конечно, перед уходом были моральные сомнения. Я поступаю не честно, не порядочно. Но как можно говорить о порядочности, если меня обманывают и поступают непорядочно со мной?!".

Читайте также: Мобилизация в Украине: что может измениться в 2026 году