Аэроразведчик 57 ОМБП "Адам": Поразлеталось российское шмаття в Волчанске, картина была зрелищная

Поддержку украинской пехоте в городе Волчанск осуществляют, в частности, бойцы 34-го отдельного мотопехотного батальона 57 отдельной мотопехотной бригады имени кошевого атамана Костя Гордиенко. Украинские аэроразведчики, как и пехота, в основном находятся в подвалах и работают круглосуточно для подавления российских штурмов, которые на этом направлении не прекращаются с 10 мая 2024 года.

Об условиях работы, о российских пленных, массированном российском штурме агрегатного завода в Волчанске в интервью изданию "Думка" непосредственно в городе Волчанск рассказал командир отделения аэроразведки 34 ОМПБ 57-й ОМПБр имени кошевого атамана Костя Гордиенко с позывным "Адам.

Охарактеризуйте, пожалуйста, ситуацию на Волчанском направлении в Харьковской области!

- По сравнению с тем, как было когда-то на других направлениях, то здесь сейчас более стабильно. Все все понимают, пехота, есть взаимодействие, все слаженно. Ситуация вообще плохая, но как сейчас все скоммуницировали, как правильно сказать, то сейчас все более-менее нормально. Ребята держатся, держат оборону, уничтожают врага, все успешно.

Как часто и как массово россияне ходят в штурмы в Волчанске?

- Пробуют через каждые пару дней. То утром, то вечером. У них в основном штурм с утра или вечером. Они передвигаются, был вот недавно штурм, их было до 15 человек. Половина из них не дошла с помощью нашей артподдержки, с помощью наших дронов и FPV-дронов. Другую часть тоже добили дронами.

Приходилось ли вашей бригаде брать россиян в плен в Волчанске?

– Да, пехотинцы брали и достаточно большое количество взяли их.

Что в основном россияне говорят, когда их берут в плен? Они оправдываются?

- Оправдываются, да. А как? Конечно, оправдываются. Их взяли, им хочется жить, они будут говорить все, чтобы они остались в живых. Мы не хотели сюда идти, нас отправили, я из тюрьмы пришел. Кто как говорит, разные версии.

Как думаете, если им предложить в РДК записаться, кто-нибудь из них был бы готов?

– Я думаю, это нужно общаться с каждым так индивидуально. Это не так забрали… Это нужно сначала пообщаться. Но ведь я, насколько знаю, там процедура, не так уж быстро. Ты проходишь в полиграф, там все. Я думаю, какая-нибудь доля, возможно, и захотела бы присоединиться к РДК.

То есть нельзя сказать, что россияне массово-идейные люди?

– Нет!

Как они объясняют свои мотивы в основном?

– Кому-то деньги нужны, кого-то из тюрьмы отправили, и все. Толком они так. Не скажут, что да, мы пришли убивать, такого они не скажут, потому что это их жизнь, они боятся. Их берут, допрашивают, и они этого точно не скажут.

Читайте также: "Это большое преступление": Разговор с пленным россиянином, которого удалось эвакуировать из Волчанска

Опишите, в чем сейчас состоит ваша работа. Много работы сейчас у вашего экипажа?

- Наши задачи разведать, наблюдать и поразить врага с помощью сброса. Висим, наблюдаем, смотрим какие-то передвижения, докладываем. Наша артподдержка поражает цели. Где-то мы вылетаем, бросаем. Во время штурмов тоже вылетаем, бросаем. Когда на сбросах, когда в разведке.

Много ли у вас работы сейчас? Много ли целей?

– Это зависит от того, насколько они будут себя активно проявлять. В общем, летаем всегда. Сбросами всегда на стреме, как говорится, всегда готовы. Если они идут на штурм, мы сразу цепляем и вылетаем. Это зависит от них, как они будут проявляться, кто-то их видит, мы заряжаемся, вылетаем и поражаем цель.

Где они часто прячутся?

– Они попадают туда, где они смогут залезть. Даже где не смогут, будут рыть, лезть туда и будут залезать. Ведь они тоже, там есть какой-то человеческий фактор, что инстинкт самосохранения, хочется жить, хочется что-то делать. Но немного, у кого я такое видел, но все же роют и неплохого роют.

Можно ли говорить, что в Волчанске российское командование прибегает к мясным штурмам?

– Типа они отправляют их, так, на мясо, вы имеете в виду? Да, так и есть. Оно видно. Сколько мы уже на этом направлении, достаточно много, то бывают иногда очень глупые задачи поступают, они просто идут, идут, идут, идут. Их команды по-любому видят, что у них не получается, может там что-то надо поменять, может, еще что-то. Нет, они просто отправляют, идут – и они ложатся.

Мы видели видео, где в одном месте в радиусе 5 метров лежит большое количество тел русских военных. Реально ли они в одном месте могут погибать?

- Да, да. Я же говорю, что они идут, и они все ложатся. Одно направление, одна тропа, например, они туда идут и они там ложатся: один лег, другой лег. Идет их группа – все пали. Второй штурм – и они идут по той же самой тропе. Если просто логично подумать, что надо как-то маневрировать, но нет, они все равно идут. Ну правильно делают, пусть идут. А наши их встречают.

Вот это и есть "мясной штурм"?

– Да.

Действительно ли позиции нашей и русской пехоты могут быть буквально через дорогу или дом? Напишите общую картину линии фронта в самом городе.

– Они закрепились, наши идут на штурм, они отбили какой-то кусок, все, посреди них уже сидят кацапы, и их нельзя пока выбить, ничего нельзя сделать. Ну, стараются, прилагают все усилия, делают все возможное, но ведь они тоже закапываются, и не так просто их достать. И они находятся буквально там до пяти, до десяти метров друг от друга. Поэтому я так думаю, что поддерживают какой-то голосовой контакт, что-то там общаются. Да, морально и физически, я думаю, они (пехотинцы ВСУ – ред.) истощены очень сильно. Это не так-то просто.

Как менялось течение боевых действий с мая 2024 года? Все ли эти месяцы россияне непосредственно штурмовали?

– Они постоянно идут. Они как зашли сюда в Волчанск, так они постоянно идут. И пытаются давить, давить, давить. И, к сожалению, они имеют какие-то успехи, но наши войцы держатся и держат линию обороны. Но они постоянно идут, постоянно штурмуют, постоянно. Я не знаю, какие там у них команды, но они постоянно идут.

В последнее время малыми группами они штурмуют?

- Когда как. Было штурмовано 13-15 человек.

Механизированная колонна когда в последний раз заходила?

– Я уж точно не вспомню. Это был агрегатный завод.

Читайте также: Бои за Волчанск: "Большие клещи" для Харькова или проваленный прорыв на Купянск

Какая ситуация на заводе, где они тогда засели? Это было ваше направление или нет?

– И наши, и смежных подразделений. То есть сдержали все как-то. И были пидоры там, можно так сказать, и наши были там. Они уже приехали штурмовать наших. Наши туда зашли и им нужно было забрать этот завод. Я так понял, я слышал, что для них агрегатный завод был какой-то целью.

Они шли все наши позиции, но им главное было добраться, вот как они шли колонной, им нужно было добраться до агрегатного завода. Но успехов они тоже не имели. Было там... уже на броне были 200-е, 300-е. Те, кто оставался там еще на ходу, что мог передвигаться, их потихоньку уничтожили через некоторое время. Всех уничтожили.

Вы говорите о тех, которые тогда там в окружение попали?

– Да. Они уже подъехали к самому заводу, если я не ошибаюсь, две или одна техника. Работали наши FPV-дроны. Кто еще мог передвигаться, они выбежали и со временем их уже уничтожили. А те, что раньше на подъезде, они приехали уже двухсотыми.

После начала Курской операции Вооруженных сил Украины, как изменилась ситуация на севере Харьковской области? Уменьшилось ли количество российских атак, российской техники?

- Уменьшилась, да. Уже нет такой сильной активности, УАБ поменьше стало. УАБов было очень много. Я бы не сказал, что сейчас мало, но немного меньше, чем было.

Живой силы россиян меньше не стало?

– Я же не знаю, какие у них задачи. Я не могу вам сказать точно. Сейчас поступит задача уехать, и они соберутся и поедут. Я не готов ответить на это. Сейчас, сейчас, как мы здесь есть, то сейчас пока нет. Это был крайний их штурм на технике. Больше после этого не было таких массированных штурмов.

В чем важность для россиян Волчанска? Будут ли серьезные изменения, если Волчанск не удастся удержать?

- Я думаю, угрожает, конечно, угрожает. Это наша земля. Мы здесь выросли, мы здесь живем. Это наше. То есть, мы должны удержать и мы удержим. И все будет нормально. Удержим. Все мы удержим.

Когда вы видите каждый день изуродованные тела россиян, влияет ли это как-то на психику, или вы к этому уже привыкли?

– Как-то к этому привыкаешь. Сейчас уже как-то просто к этому относишься. Оно как-то приходят со временем. Там то видел, там то. И сам научился делать. Да, если гражданскому или другому человеку показать, то для него это будет действительно неприятно.

Что ужаснее всего вы видели из дрона в Волчанске?

– Был их штурм на завод. Не помню сколько на броне, но их там было душ до 10. И залетела туда FPV. И поралетаось то шмаття. Картина такая, зрелищная.

То, что у россиян гораздо больше потери, чем у нас, верно?

– Да, 100%. Теряют они гораздо больше. Просто уничтожают свою пехоту – и все.

Не теряется ли мотивация с годами, потому что тяжело и физически, и эмоционально? Что сейчас помогает держаться?

– Родные. Родные. Они понимают, они и поддерживают. Ну родные. Это твоя поддержка, это твои психологи, это все твое. Ради которых ты сейчас здесь и выполняешь то, что ты должен делать.

Чем вас больше всего удивили россияне за 8 месяцев в Волчанске?

– Чем они удивили? Наверняка удивили этой бомбой, она ОДАБ-9000. Я думаю, что она была так неожиданна и никто даже не мог подумать, что может быть. А так, чтобы прямо удивить, я бы не сказал, что они чем-то удивили.

Читайте также: Позывной "Тор" из 57-й ОМПБ: Оккупанты используют бронетехнику в Харьковской области как такси в одну сторону