В Харькове 3 февраля состоялась пресс-встреча по предложениям для внесения изменений в Генеральный план города Харькова, в которой приняли участие известный британский архитектор, один из разработчиков стиля "хай-тек" Норман Фостер, Харьковский городской голова Игорь Терехов, представитель Экономической комиссии ООН Паола Деда и представитель рабочей группы харьковских архитекторов Максим Розенфельд.

На встрече Терехов и Фостер представили свое видение будущего нового генерального плана. Главные черты и предложения были наработаны совместно харьковскими архитекторами и представителем Фонда Нормана Фостера. Фактически, в таком широком круге стратегии развития Харькова на предстоящие десятилетия после войны были представлены впервые.

Член экспертной группы харьковских архитекторов, сотрудничающих с Фондом Нормана Фостера во время наработки стратегии, кандидат архитектуры, историк архитектуры Макс Розенфельд в интервью изданию "Думка" детализировал общую концепцию будущего нового генплана Харькова, первые пилотные проекты, предложенные Норманом Фостером, а также главные направления трансформаций города в отрасли энергетики, транспорта, экономики, градостроительства и природы.

Когда началась работа экспертной группы?

– В апреле 2022 года. В апреле в Женеве было совещание, это событие было 5-6 апреля, если мне не изменяет память, уже через месяц после широкомасштабного вторжения. И важное уточнение: это не работа над генпланом. Терминология – это очень важный момент, требующий четкости формулировок. Этот документ, который мы подготовили и передали Фонду Фостера для согласования и создания совместного продукта, называется "Стартовые положения стратегии генерального плана Харькова".

Норман Фостер во время онлайн-встречи 3 февраля / Фото: Думка

Почему Харьков начал работу именно с Норманом Фостером?

- Это колоссальная удача, это колоссальное везение. Поскольку я немного в теме, я в такое чудо в принципе поверить не мог, пока мы 27 мая не встретились с Фостером в "Зуме". Для меня это было фантастикой, утопией, такого быть не может. Фостер – абсолютный авторитет в мире в архитектурном вопросе. Это был случай: к нему обратился мэр, он просто согласился.

Назовите какого-нибудь другого авторитетного архитектора, сравнимого с Фостером! Когда говорят, что в мире много архитекторов… Безусловно! Японские, европейские, американские, корейские. Но назовите такую фигуру! Фостер – это, пожалуй, самая знаковая фигура.

Но очень важная вещь, которую я сказал во всех интервью, это не архитектор Фостер, это Фонд Фостера. Фонд Фостера – это значит, что он привлек и мы с ними работали все это время, такую компанию, как "Arup" (компания со штаб-квартирой в Лондоне, предоставляющая услуги по проектированию, инженерии, архитектуре, планированию и консультациям в каждом аспекте построенной среды – ред.). Это международная компания, это не национальная компания. В настоящее время это абсолютный лидер в области инжиниринга, высоких технологий, компетентных конструкторов, инженеров, практикующих, инновационных архитекторов-разработчиков. Это абсолютный лидер в этом мире.

Условно говоря, если Стив Джобс именно Фостеру заказал проектировать "Эпл Парк"… Такой же вопрос: почему Стив Джобс обратился к Фостеру, а не к кому-то еще. Наверное, Джобс что-то понимал.

Если говорить не об архитектурной составляющей, а о технологической, абсолютным лидером является "Arup". Компания "Arup" является членом Фонда Фостера, не Бюро Фостера.

Кто входит в экспертную группу от Харькова?

– Инициировал создание такой группы харьковский архитектор Дмитрий Фоменко. Он нашу группу собрал, он нашу группу возглавил. Идея была в чем: чтобы взаимодействовать с иностранными архитекторами, иностранными инженерами, национальными разработчиками, нужна местная группа локальных экспертов, которые, условно говоря, познакомили бы их с Харьковом. Это должен быть не один и не два человека.

Сколько человек входят в эту группу?

– Девять.

Кто, кроме вас и Дмитрия Фоменко?

– Девять человек. Дмитрий Фоменко, кроме того, что создал, придумал это дело, собрал нас всех, еще и осуществляет взаимодействие с той стороной, выполняет очень важную функцию – модерирование. Работа любой группы может превратиться в грызню из-за отсутствия модерации. Это очень важно в этом случае, поскольку у этих 9 человек нет иерархии, у них нет субординации, как в работе какой-либо структуры. Все эти люди – значимые архитекторы.

Назовите их фамилии, пожалуйста!

- Владимир Новгородов – это человек, более 30 лет руководящий харьковским филиалом "УкрНИИпроектреставрации". Это человек, чья жизнь посвящена сохранению культурного, архитектурного наследия Харькова.

Виктор Зайденберг – это главный архитектор "Жилстрой-2". В этом случае он не выступает как представитель этой компании. Он архитектор-практик, очень хорошо знающий специфику украинской и харьковской практики, законодательства, что очень важно. Один из первых вопросов, поставленных в мае Фостером: мы хотим познакомиться с вашим законодательством.

Юрий Спасов – это директор института "Харьковпроект". Он продолжает им быть. Это человек, который кроме творческой составляющей в этой группе является экспертом в области документации, городских проектных архивов, взаимодействия со всеми проектными бюро, людьми, харьковчанами и т.д.

Константин Критский – архитектор-практик, Александр Струлев – архитектор-практик.

Ольга Клейтман – это архитектор, ландшафтный архитектор, автор "Саржиного Яра", которая в этом году получила гран-при на всемирном конкурсе-фестивале ландшафтных архитекторов. Она кроме всех вопросов, которыми занимается в нашей экспертной группе, грубо говоря, экологическую составляющую берет на себя. Она очень активно работает, она в Харькове с первого дня войны, она активный волонтер, она за лето, по сути, под бомбами сделала два крутых проекта в Киеве и Черкассах.

И архитектор Сергей Ильченко.

Рабочая встреча с Фостером 3 февраля / Фото: Думка

Был ли у кто-то из наших 9 специалистов и представителей компании "Arup" опыт формирования генеральных планов городов?

– Опыта, который нужен конкретно Харькову и Украине в целом, нет ни у кого. Никто не имел опыта создания в такой ситуации таких проектных решений и стратегий. Дело здесь не только в войне, а дело в том, о чем многие говорят, что должна быть не восстановление, а модернизация Украины и модернизация Харькова. И на таком уровне, такой ситуации… Сингапур? Сеул? Можно привести в пример проектировщиков, которые восстанавливали Бейрут после гражданской войны, тех, кто восстанавливал Кельн после Второй мировой войны. Но в каждом частном случае они допускали и много ошибок, да и сейчас у нас другая ситуация.

Читайте также: Немецкий спасатель Нильс Таль: Россияне целенаправленно уничтожают школы в Харькове

Но тот же Юрий Спасов в силу своей должности, в силу своей работы к работе с харьковским генеральным планом имел непосредственное отношение. Просто нужно понимать, что это, мягко говоря, другая ситуация, чем раньше. Наверное, ни члены той команды, с которой мы работаем, ни мы – это не непосредственные проектировщики, которые будут работать с самым генеральным планом. В чем специфика Фонда Фостера, не его бюро, – в том, что он своим фондом может привлекать любых архитекторов из любой точки земного шара, в зависимости от тех запросов, которые будут сформированы. Условно говоря, если нужны экономисты, он приглашает экономистов из Оксфорда и Кембриджа.

Имеют ли зарплату члены экспертной группы?

Мы все получили ноль гривен, ноль копеек. Это говорил Терехов на пресс-конференции. Никто ничего не получает.

Планируете ли к работе привлекать общественников Харькова, активистов?

– Да, если они хотят привлекаться. Лично я сижу перед вами. К остальнім я не знаю, как вы доберетесь, как вы с ними сможете контактировать. С осени, кому интересно, все в курсе, что я этим занимаюсь, и привлекаются не в первый раз.

Как вы собираетесь собирать идеи от общественности и активистов?

– На сегодняшний день люди просто пишут мне. Мой телефон, мои контакты давно известны массе людей. Я достаточно публичная личность. Сейчас обращаются ко мне. Каков механизм и инструмент сбора таких идей? Терехов говорил, что будет создан сайт, направленный на работу над стратегией генерального плана, затем генерального плана. Если такой сайт действительно будет создан, то на нем должна быть какая-то особая подструктура, которая занималась бы сбором идей, проектов и т.д.

Но надо понимать, что вся эта ситуация носит два характера: стратегический и операционный. И мэрия, и городской совет, и мэр, и соответствующие структуры мэрии, имеющие отношение к работе над генеральным планом, архитектурой и т.д. с марта, как мі видим, заняті другими делами - "латанием дір", спасением людей, разбиранием завалов. И этими задачами занимаются везде, не только в Харькове. На более далекую перспективу, пожалуй, мы создадим какой-нибудь инструмент вроде сайта, мониторинговой группы и т.д. Сейчас есть наработка "банка идей". В процессе работы у нас возникали идеи, которые мы решили не выбрасывать в корзину. Это всегда очень важный продукт мозгового штурма, часто он важнее решения конкретных задач.

Когда завершится разработка стартовых положений стратегии генерального плана Харькова?

– Неизвестно! Потому что очень много факторов, очень многое зависит. Имеется законная процедура разработки генерального плана. Я не специалист в данном случае. Это юридически и процедурно очень серьезное дело. Если очень грубо: сначала проводится градостроительный мониторинг, который длится полгода, который не на общественных началах осуществляется, бюджетируется, проводится разными специалистами. Это полгода. После этого идут общественные слушания этого мониторинга. Далее начинаются следующие этапы.

Макс Розенфельд / Фото: Харьков Тудей

СТАРТОВЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ СТРАТЕГИИ

В чем главная идея будущего генплана Харькова? Какой город мы будем строить?

- Я бы, конечно, хотел рассказать о чудесном городе-саде и о каком-то городе будущего. В таких формулировках всегда есть две крайности: сказать общие вещи и вроде бы ничего не сказать, но в итоге ваши читатели скажут: "Ушел от ответа". Второй вариант: сказать что-то очень конкретное, но тогда это будет нечестно, потому что называть сейчас какие-то конкретные вещи – просто говорить неправду людям. Не потому что нет решения, а потому, что их не может быть в принципе сейчас. В любом конкретном решении (восстановление Северной Салтовки-3 или невосстановление Северной Салтовки-3, реконструкция харьковского образовательного кластера и превращение его в новую форму или восстановление его в предвоенном виде)…

Но должна быть какая-то идея общая, каким будет Харьков!

– Безусловно! Если общую фразу сформулировать, меня проклянут за то, что я это скажу, но я это скажу: общая концепция города – это город-фронтир. Все это сразу воспринимают в милитарном смысле – военный город. Нет! Это пространство авангарда, пространство, где проверяются новые решения, новые подходы, новые приемы, новые технологии, новые стратегии в любом вопросе.

Читайте также: Капеллан о. Максим Стрихар: У меня очень негативные прогнозы относительно общества

Стартовые положения касаются жилья, касаются транспорта, экологического каркаса, исторического наследия. И эти, скажем так, беспокойные, инновационные решения – это фронтир. В том числе проект городка науки на рынке "Барабашово" можно воспринимать как просто современные корпуса, которые будут вместо старых корпусов, а можно воспринимать это как университетско-научный центр нового типа, который должен быть привлекательным магнитом, куда не только вернутся харьковчане, уехавшие из города, а куда приедут иностранцы, которым будет интересно находиться здесь, потому что здесь происходят интересные вещи.

То есть военная ситуация группой воспринимается как временная и скоро проходящая?

– Нет. Простой пример: где в мире есть фронтир в чистом виде? Израиль. Но никто никогда не сказал, что Тель-Авивский университет, Иерусалимский университет, Институт Вайцмана – это периферия образовательного и научного центра. Это одни из самых передовых центров науки в мире. И военная ситуация этому не только не мешает, а, наоборот, способствует. То же касается очень многих вопросов в Израиле, именно относительно фронтира как авангарда.

Какое место военного и военных будет в вашей концепции?

– Это не совсем к нашей группе. Среди нас нет ни одного военного эксперта. Я с военными очень много общаюсь, немного об этом знаю, но говорить об этом не могу.

Каким в ближайшие десятилетия после войны будет количество населения Харькова?

– Нет никакого плана. Как может быть план жителей? Как мы можем повлиять на рождаемость? Как мы можем повлиять на желание женщин рожать детей?

Но ведь генплан для пгт на 5 тысяч жителей отличается от генплана мегаполиса на 5 миллионов жителей!

– В моем представлении я все планирую, но сейчас планировать никак не могу. Можете ли вы спланировать, что вы будете делать завтра? Ну, приблизительно прикинуть можете, но есть много неизвестного. Мы с вашей коллегой должны были встретиться в воскресенье в 10 утра на улице Бажанова (утром в воскресенье, 5 февраля, россияне ударили ракетой по университету на улице Бажанова – ред.). Туда ехали журналисты. Они туда доехали, но стали снимать не меня. Очень много случайностей и много разных факторов. Поэтому планирование численности населения, объемы инвестиций и все остальное – сейчас несколько безответственно. Мечтать можно. Планировать – такое…

Я могу сказать, что цифры могут быть любые. Давайте помечтаем, не спланируем, а помечтаем. К примеру, один из проектов барабашовской площадки.

Транспортная сеть, согласно презентации Фостера / Фото: Думка

Расскажите, что там будет!

– Я не знаю, и Фостер не знает. Есть идея и опыт Бюро Фостера по созданию аналогичных проектов в нескольких уголках земного шара. Есть опыт МІТ (Massachusetts Institute of Technology – ред.), который выступил одной из базовых площадок этого проекта. МІТ – это второй университет мира. Гарвард – первый университет – выступил в поддержку этого проекта.

Мечтаем: Гарвард и МІТ поддерживают проект создания городка науки в Харькове. Чем этот проект отличается от проекта 1805 года Василия Каразина? Ничем! У него были планы, какой будет численность города через 25 лет после открытия университета в Харькове? Нет! У него были планы, как будет идти развитие города? У него были планы, что здесь будет стоять его памятник, а напротив – памятники трем нобелевским лауреатам? Нет! У него была идея. Идея, которая казалась бессмысленной и абсурдной. Что он сделал для этой идеи? Он привлек к этой идее инвестиции, причем это были внутренние инвестиции, это были пожертвования купцов, дворян и т.д., он привлек к этому заинтересованных иностранных профессоров, которым абсолютным бессмыслицам казалось из Веймара, из Гейдельберга ехать в Харьков, он привлек к этому авторитетного и компетентного европейскому профессора Гете, создавшего рекрутинговое агентство, чтобы сюда ехали люди. И он имел здесь, в Харькове, потенциал студентов, готовых учиться.

Теперь говорим о площадке рынка "Барабашово". Есть идея, в данном случае, скажем фигурально, Фостер выступает в роли Каразина. Он предлагает идею создания международного университетско-научного центра. При этом вместо Гете он берет в поддержку директора городка науки МІТ – достаточно серьезная поддержка. Есть ли у него потенциал среди студентов харьковских? Я на это надеюсь. Не все молодые люди сбежали, эвакуировались, достаточно большое количество людей, не 300 тысяч, как это было до войны, но многие, которым только дай возможность реализоваться, у них появятся идеи. Если появится дело, они прибегут, я вас уверяю. Остается привлечь деньги.

Откуда эти деньги могут быть?

- Я уже не говорю о Каразине и Урюпине, которые деньги собрали с местных. Кто проводит эти встречи? Экономическая комиссия ООН ! Кто такой Фостер? Это один из самых успешных архитекторов, создатель стиля хай-тек, один из его главных идеологов, построивший множество произведений. Кто даст деньги темной лошадке деньги, которым до поры до времени был тот же Зеленский, и кто даст деньги такому человеку, как Фостер?

Представитель Экономической комиссии ООН Паола Дэда во время встречи с руководством Харькова и Норманом Фостером / Фото: Думка

В ходе презентации были озвучены пять стратегий, которые будут реализовываться в Харькове: транспорт, энергетика, вода, природа и экономика. Если коротко, что предполагает каждая из стратегий?

- Транспорт. Это город для людей, но нужно говорить с транспортниками. Есть нереализованный потенциал харьковской транспортной сети еще плана 1966 года. Скорее у нас будет город для людей.

Энергетика. Такой же ответ: нужно говорить с энергетиками. Но Фостер представил различные проекты. Грубо говоря, больше автономности энергетического обеспечения по сравнению с советской моделью, назовем вещи своими именами. И в этом вопросе даже уже сейчас, за время блекаутов, ударов, у Украины и Харькова уже накоплен достаточно серьезный опыт разрешения кризисных ситуаций.

Читайте также: Харьковский волонтер Артем Фисун: Россияне допустили ряд просчетов перед вторжением в Украину

Вода. Это реки. Это называется голубой каркас. Превращение четырех рек в уже существующую в городе, но не эксплуатируемую, неработающую экологическую структуру.

Природа – это туда же. Предусматривает парки, создание рекреационных зон, реконструкцию рекреационных зон.

Экономика. В данном случае этот вопрос не столько для нашей группы и тем более не для меня. Я, правда, не знаю. Я никогда не претендовал на роль человека, что-то понимающего в вопросах финансирования.

ПРИРОДА И ПРОМЫШЛЕННОСТЬ

Что авторы стратегии предлагают делать с большими промышленными зонами в Харькове?

- Есть один из разделов, который этому посвящен. Звучит это, грубо говоря, ревитализация. Значительную часть этих промышленных комплексов, если и нужно сохранять, то модернизировать. С точки зрения нашей группы, вопрос архитектуры касается, грубо говоря, землеустройства. Во время нашей работы мы проанализировали сложившуюся ситуацию с начала индустриализации, то есть с конца 20-х годов ХХ века, как были распределены приоритеты земель в Харькове.

Есть большие промышленные площадки. Их действительно четыре в городе. Первая: это индустриальная площадка "Аллея гигантов" вдоль проспекта теперь Героев Харькова. Это промышленные предприятия, перетекающие друг в друга. Вторая: это Иваново-Довгалевская промышленная площадка – Ивановка и Сортировка. Третья: это огромный комплекс Новобаварско-Основянский – Верещаковка, Диканевка и завод имени Малышева, то есть от Основы на юге, до Новой Баварии на западе и до Парка машиностроителей на востоке. Четвертая: северная площадка, она самая маленькая, это поселок Жуковского, "Хартрон", "Коммунар" и авиазавод. В плане 1930-х годов четвертая площадка не предусматривалась, она возникла по ряду причин и стечению обстоятельств.

Эти четыре огромных площадки, по разным оценкам, занимают вообще до четверти территории Харькова. Одна из самых больших проблем, что эти пространства были рассчитаны на технологии одного индустриального уровня, когда требовались огромные зоны отчуждения, большие территории, большая энергоемкость и человеческий ресурс. Поэтому это огромные территории, которые при современных технологиях не нужны. Вторая проблема с этими территориями связана с тем, что они расположены так, что они разрывают город. Они внутри тела города, внутри жилых кварталов, потому это пространство разрушают.

Это потенциал. Но ликвидировать всю промышленность – нет! Такого плана нет. Ревитализация.

Промышленные зоны Харькова

Что вы предлагаете по отношению к вредным производствам в Харькове?

- Есть минимум две такие истории, которые в пример могу привести. Это Коксохим, который звучит как одна из проблем, требующих решения. У "банка идей" есть несколько возможных путей ревитализации Коксохима. От полного отказа от всего этого до превращения этого в индустриальный парк. Это пути. Стратегия предполагает, что вы рассматриваете разные варианты.

Вторая такая площадка, которая меньше известна харьковчанам, – это завод химреактивов. Напротив Дома проектов на станции метро "Ботанический сад". Это фактически вредное производство, находится в центре большого жилого массива, рядом находится по сути харьковская "Силиконовая долина" на Отакара Яроша, студенческие общежития и т.д., а главное – рекреационная зона Саржиного Яра. Просто внутри этого пространства находится завод химреактивов. Решение о вынесении из города этого предприятия было принято, по-моему, еще в конце 1980-х годов.

Я привел эти два примера – Коксохим и Химреактив – как одни из многих. По-моему, 27 предприятий есть, не вредных, но таких, о которых следует говорить в общем списке. Это предприятия, с которыми необходимо работать, которые необходимо модернизировать.

В стратегии есть три пилотных проекта, о которых говорилось. Это Харьковский авиазавод, завод "Серп и молот" и "Барабашово".

– Нет! Это неправильно. Это не мы предлагаем. Те проекты, о которых идет речь, предлагает Фостер. Мы предложили "банк идей" – это очень много проектов, очень много идей.

Когда он показал фотографию с тремя картинками (авиазавод, "Серп и молот" и "Барабашово"), речь шла о том, что для пилотного проекта городка науки была выбрана именно барабашовская площадка. Из этих трех. Он просто показал диапазон выбора. Вообще разные перспективные площадки обсуждались во время работы. Рассматривались и Коксохим, и площадка ХТЗ. В каждом конкретном случае своя проблема: там с собственностью, там с логистикой и т.д.

Как рабочая версия, остановились сейчас на Барабашово для этого проекта создания научной площадки. Но Фостер говорил и о других проектах.

О каких?

- Он говорил, что в качестве "пилота" реконструкции "голубого каркаса" харьковских рек будет разрабатываться проект 6-километрового участка реки Харьков и впадающей в нее реки Немышля. Реконструкция – это не очищение. Очистка – это самое простое. К примеру, заковать в гранит – это плохо, сразу говорю. Превращение в рабочую природную зону – это хорошо.

Территория барабашовского рынка до того, как это стало рынком, являлась природным заказником. У него есть своя экологическая составляющая. Журавловский гидропарк – это своя рекреационная зона, недоразвитая с точки зрения потенциала. На кого рассчитана эта рекреационная зона, если народ уехал? Поживем - увидим. Но потенциал развития есть.

В чем интерес именно этого 6-километрового участка. Это фактически транспортный коридор, но не автомобильный, а пешеходный и велосипедный. Если за этим 6-километровым "пилотом" рассматривать и другие участки четырех харьковских рек – Харьков, Уды, Лопань, Немышля – то, скажем, вдоль реки Немышля с ХТЗ в центр города на велосипеде – 20 минут нормального коридора.

Схема крупнейших рек Харькова

У нас потрясающая и уникальная штука, у нас есть не одна река, не как одна самая длинная набережная в Европе в Днепре, а у нас сеть рек. Вы знаете, что у нас в Харькове 9 рек вообще: Саржинка, Роганка, Алексеевка, Сухой Жихарь, Жихарец, Студенок и другие? Это реки, малые реки. На самом деле, это очень серьезные инфраструктурные части города.

Еще из того, что звучало, – это вопрос реконструкции типичного жилья.

Читайте также: Мэр Игорь Терехов: Формула восстановления города, которую предложил Зеленский, идеально подходит Харькову

Как будут выбираться объекты для ревитализации?

- При условии привлечения таких фигур, таких участников во многих случаях владельцы заинтересованы в привлечении к их собственности внимания, средств и т.д. Функция эксперта – дать экспертизу, а не рассказать, как нужно делать. Более того, я хочу посмотреть на людей, знающих, как правильно все сделать. Ревитализуется все, что угодно.

ЭНЕРГОЭФФЕКТИВНОСТЬ ХАРЬКОВА

Что стратегия предполагает в вопросах повышения энергоэффективности жилья?

– Думаем, что мы делаем с советским жильем. Потому что предложения, прозвучавшие от Фонда Фостера – это опыт, который был применен в другой климатической зоне на юге Франции, в других экономических реалиях, при другом количестве этого жилья. То есть Салтовка такова, что всему миру придется 10 лет ревитализировать.

Условно, копипаст, взять там и перенести сюда, по-хорошему невозможен. Во время своей презентации сэр Норман Фостер показывал те же картинки, о которых мы 5 раз говорили, что нам это не подходит, и сказал: "Мы понимаем после консультаций с нашими харьковскими коллегами, что этот опыт в прямом виде неприемлем здесь".

Когда мы говорим о вопросах энергоэффективности, то здесь вопрос не ко мне, не к Фонду Фостера, ни к Фостеру, ни к нашим испанским коллегам из Фонда, а как раз к "Arup", потому что это их тема, это их вопросы, это то, в чем они сейчас лидируют и в чем они экспериментируют. Нет абсолютной панацеи для всех видов случаев, ни один из видов энергии не является панацеей.

Много сейчас идет речь о децентрализации энергосистемы.

– Этот вопрос у нас отдельным пунктом в стартовых положениях рассматривается. Причем его очень сильно доводят как раз они.

Здесь речь идет об индивидуальном отоплении?

- Нет. У нас есть несколько ТЭЦ. Условно говоря, поражение одной сразу отключает часть города. Наши героические энергетики, я без иронии говорю, это уже делают: когда можно переподключать, когда один район может быть донором для соседнего, если с ним что-то произошло.

Встреча Терехова, Фостера и Деды / Фото: думка

Речь об изменении концепции отопления в стратегии не шла?

– Шла, конечно! Это одно из стартовых положений, сильно дорабатываемое той стороной.

Что в стратегии вы предлагаете по вопросам повышения энергоэффективности?

- Энергоэффективность. На сегодняшний день существуют другого типа энергостанции, которые современные технологии используют. Я не специалист в энергетике, я не знаю. С моей стороны, я сказал, это больше автономность, децентрализация города и децентрализация энергосистемы.

Но это не автономная котельная на каждый дом, а это и другие виды энергетики.

ТРАНСПОРТ В ХАРЬКОВЕ

Какая транспортная стратегия для Харькова готовится?

- Есть потенциал развития транспортной системы. Он должен рассматриваться в связи с развитием территории города. Это прямо следует из стратегии генерального плана, тем более из генерального плана. Есть специалисты, работающие транспортники, которые находятся в постоянной связи. У них есть свои предложения и наработки, где нужно сделать пробивку, где нужно сделать виадук, мост, тоннель.

Одна из идей – это автомобильные тоннели под нагорным районом от улицы Клочковской до улицы Шевченко, задача которых разгрузить от автомобильного транспорта центр. Но это решение предусматривает много связанных с ним вопросов: вопросы городской безопасности, вопросы строительства подземных парковок, которые в этой системе были бы, вопросы тех же бомбоубежищ, вопросы, возможно, энергетической безопасности, в том числе, вопросы пешеходных даже не улиц, а кварталов в историческом центре города.

Что такое "внутреннее транспортное кольцо", о котором упоминалось в контексте генплана?

– Это история, которая была еще в 1960-е годы заложена. Она была хорошо продумана. Но нужно понимать несколько вещей. Был генеральный план начала 1930-х годов, когда Харьков доживал в качестве столицы, который разрабатывал гениальный харьковский урбанист, градостроитель Александр Эйгорн, он уже тогда создавал транспортную сеть Харькова, когда автомобилей еще почти не было. Он очень продуманно эту систему сделал. Его идеи не были реализованы в полной мере, и это стало проблемой на десятилетие вперед.

В 1960-е годы, когда разрабатывался другой генеральный план, много мудрых решений было. Тогда работал гениальный транспортник, гениальный не по харьковским меркам, а по международным меркам, Рувим Любарский, сформировавший превосходное техническое обоснование транспортной сети Харькова. Он, по существу, разработал систему Харьковского метрополитена.

Внутреннее транспортное кольцо – это то, чего не хватает – это хордовое соединение от Новой Баварии к аэропорту в юго-западной части. Но какова проблема с существующей кольцевой структурой харьковских дорог, радиальных сетей дорог, они так или иначе разрабатывались с приоритетом не для частного транспорта, а для грузового транспорта, который должен осуществлять подвоз грузов харьковским предприятиям.

Все кольца построены с одной проиндустральной стратегией тогда, когда в 1960-е годы это казалось разумным. Сейчас весь мир живет в постиндустриальную эпоху. Дороги с этой позиции тоже нужно пересматривать. Поэтому стратегически это очень важный фактор. Это не просто велодорожки, пешеходные дорожки, это действительно большой стратегический вопрос. И тут начинается конфликт интересов: я за город для людей, но, пожалуйста, чтобы моя машина из одного конца города в другой могла проехать. Нет решения, которое было бы приемлемым для всех.

Какие основные транспортные инновации можно ожидать?

– Мы о них можем фантазировать. Это транспортный автомобильный тоннель под нагорной частью Харькова и освобождение центра от автомобильного потока. Это создание сети подземных парковок. Поддержка и развитие сети метрополитена, потому что во всем мире наличие в городе метро – это огромное преимущество. В Харькове это хорошо работающая система. Есть куда расти. Но опять же возникают вопросы, нужно ли туда расти или нет. Есть ли стратегия заселения определенного района, насыщение определенного района? Предположим, что вместо Коксохима возникает индустриальный парк, так почему не построить туда ветку метро. Тогда в этом есть смысл.

Что будет с велодорожками?

- Велодорожки остаются активно муссируемой темой. По моему мнению, это уже выглядит чистым пиаром. Выбрал велодорожку – прогрессивный, не выбрал велодорожку – все говорят, консерватор и ретроград. Я уже говорил, что вариант с развитием реки Немышля как части "голубого коридора" это и велодорожки, которые соединят город.

Читайте также: Начштаба "Фрайкора" Войцеховский: Прорыв россиян в школу на Шевченко должен стать началом захвата Харькова (ЧАСТЬ 1)

Реки будут использоваться в качестве транспорта? Или интересны только набережные?

- Поживем - увидим. Увидим, что предложит Норман Фостер в качестве "пилота". Четыре реки, 9 – если брать все. У них очень разная структура: в одном месте есть плотины, здесь можно, здесь нельзя, здесь не хочется, потому что они такие уютные и тихие, что не хочется "проходняка". Например, "Стрелка" и так была оживленным местом с лодочками и т.д., а за Гончаровской плотиной - отличная природная зона. Между "Красным октябрем" и "Светом шахтера" – потрясающая часть Лопани, это заповедник. Если туда пустить лодки, катера, спустить Гончаровскую плотину – жалко терять такой заповедный уголок Харькова, когда в центре города ты можешь моментально оказаться совсем в другом пространстве. Как в Мюнхене в Английском саду. Надо подходить индивидуально к каждому участку каждой из харьковских рек, понимая, что и зачем мы там хотим сделать.

Последние годы в Харькове сокращается трамвайная сеть…

– Среди нас все - "трамвайные энтузиасты"! Мы все патриоты трамвая. Мы за трамвай горой.

Как планируется решить проблему улучшения транспортного сообщения между центром города и Салтовкой?

– Это тоже старая проблема. У этой проблемы есть решение, придуманное еще в 1980-е годы – это тот самый автомобильный мост, который идет параллельно метромосту. Это большой путь, перед смертью предыдущий мэр этот проект активно продолжал. Я слышал несколько раз из публичных заявлений действующего мэра о том, что этот проект будет продолжен. Более того, когда рассматривалась история об этом 6-километровом отрезке реки Харьков, этот вопрос также обсуждался. Это должен быть новый мост. Пространство под метромостом и этим новым автомобильным мостом, мост же через реку Харьков, – это немаловажная часть. Даже на тех схемах, которые показывал Фостер во время презентации, отмечено, что дорога идет. Но опять же это вопрос уже проектирования, а не стартовых положений стратегии. Но мы это определенно обсуждали.

ГОРОДОСТРОЕНИЯ ХАРЬКОВА

Какие районы будут застраиваться самыми первыми?

– Неизвестно. Есть несколько площадок, которые рассматриваются как перспективные. Одна из них – это площадка бывшего завода "Серп и молот". Есть другие предложения. Но сейчас это задача на дальнюю перспективу. Я сейчас не вижу острой необходимости в застройке.

Будет ли изменяться этажность Харькова?

– Она ограничена в нашем стартовом положении. Шесть этажей.

Это же ниже, чем сейчас?

– Конечно! Тенденции в возведении многоэтажного жилья по всему миру, кроме стран юго-восточной Азии, идут в сторону снижения. Даже китайцы не хотят строить высоко, но они не могут себе позволить не строить высоко. Поэтому в стартовых положениях ограничение этажности – 6-7 этажей.

Что стартовые положения предполагают делать с историко-архитектурным наследием Харькова?

– Сохранять, развивать не только то, что пострадало от войны, но и то, что было в ненадлежащем виде до войны.

Как вы видите восстановление поврежденных ракетами административных зданий? В сети показывалось несколько возможных вариантов.

– Это не эскизные проекты, это, грубо говоря, ребята вбрасывали в сеть свои предложения. Эти предложения не исходили от нашей группы. Мое личное мнение, я его высказывал в нашей группе, все должно быть восстановлено, это все – исторические здания, но конкретно в случае с обладминистрацией уже есть новый смысл и новое историческое наследие с 1 марта 2022 года (первый ракетный удар по зданию ОГА – ред.). То, о чем говорил Фостер, это было мое полушутливое предложение: сделать по аналогии с Бундестагом в Берлине. Я это сказал в качестве образной метафоры, а они за это зацепились буквально. Дело в том, что сам Фостер и делал это в 1990-е годы, реконструировал Рейхстаг в Бундестаг в том виде, в каком он есть. Работа предполагает, что это еще и большой символ, символический смысл.

Мэр Игорь Терехов сказал, что в Харькове появится пешеходная улица. Вы знаете, какая улица в центре станет пешеходной?

– Мы рассматриваем не пешеходную улицу, а пешеходные кварталы. Ареал пешеходных или полупешеходных кварталов идет, условно говоря, от Подола, от "Стрелки", от улицы Кузнечной и до примерно Оперного театра и "Зеркальной струи". Это практически тихий исторический центр. Есть много улиц, до войны претендовавших на возможность стать пешеходными: это и Донец-Захаржевского, это и Гоголя, и Квитки-Основьяненко, и Воробьева, и переулок Воробьева. Но мы решили рассмотреть возможность шире этот вопрос охватить. Проект пешеходных кварталов называется "Котел".

Есть еще проект "Харьковское Сохо". В районе Благовещенской площади, где большое количество старинных текстильных мануфактур (Фабрика, Сплит, Тиняковка и др.) уже до войны начался процесс превращения этого квартала в креативный кластер. Война это все остановила, но потенциал здесь огромен.

Есть ли перспектива у харьковских подземельей?

– Это входит не столько в практическую, сколько в историческую часть. Это подпроект и прописан в историческом наследии города. В исторической части, кроме архитектуры, есть культурный каркас города, который может быть никак не связан с памятником архитектуры, но интересен даже не туристам, интересен именно с точки зрения сохранения городской культуры, городской истории. И подземелья – это, безусловно, часть культурного кода города, который нужно сохранять и дальше развивать.

Когда следующая рабочая встреча с группой?

- Каждую среду. Работа не кипит, сил больше нет, по крайней мере, у меня, но подкипает. Это была очень большая работа. Ольга Клейтман сказала во время первого брифинга в "Медиахабе": нам не стыдно за то, что мы делаем. Это можно воспринимать по-всякому, критиковать, говорить, но перед собственной совестью прежде всего даешь ответ, а не перед читателями, подписчиками, харьковчанами. Ты прежде отвечаешь перед своей совестью. И нам перед собственной совестью не стыдно!

Читайте также: Харьковский миллионер-волонтер Юрий Сапронов: Вообще не верю, что нас в ближайшее время примут в Евросоюз