Российские пропагандисты утверждают, что криминальные авторитеты препятствуют заключенным вступать в ряды ВСУ. Так ли это и почему речь идет именно о харьковских авторитетах? Комментарии компетентных источников.

"Красные" и "черные"

В местах лишения свободы жизнь регламентируется своими законами. Там всегда были, есть и будут лидеры, "авторитеты", которые определяют место заключенного в этом закрытом сообществе. Лидеры есть на каждом этапе тюремной жизни и разной значимости: от лидера камеры в следственном изоляторе, "смотрящего хаты", до лидера исправительного учреждения, "смотрящего зоны", с контингентом в несколько тысяч человек.

Что бы там не утверждали представители пенитенциарной системы, фактически именно тюремные авторитеты решают, как будет отбывать срок осужденный. Именно лидеры, опираясь на неписанные тюремные законы, определяет статус сидельца. А насколько велико влияние авторитетов на жизнь сидельцев, зависит от того, кому реально принадлежит власть "на зоне". По принципу главенства (тюремных авторитетов или администрации исправительного учреждения) зоны делятся на "красные", где все решает администрация, и на "черные", где "рулят" криминальные лидеры и действуют "воровские", тюремные законы. Если и возможны какие-то запреты на участие "контингента" в военных действиях, то речь идет исключительно о "черных" зонах.

В период расцвета "воровской идеологии", в 1980-х годах, власть "смотрящего" на "черной зоне" была практически безгранична. Хоть и регламентировалось все так называемыми "понятиями", тем не менее, лидер мог по своему усмотрению опустить статус любого заключенного до уровня изгоя или даже лишить жизни. Но в те времена "смотрящий" – это единственная защита прав заключенных и гарантия достойного уровня жизни заключенных. Любой мог напрямую обратиться к "смотрящему" с просьбой или жалобой. Лидер зоны напрямую общался с администрацией по поводу уровня жизни заключенных и обеспечивал беспрепятственное поступление "грева" – нелегальных передач с воли продовольствия, сигарет, а также алкоголя и наркотиков. В случае если администрация не шла на компромисс с "черной властью", лидер принимал меры, вплоть до остановки работ в промышленной зоне или даже организации бунта, в крайнем случае. Но все это в прошлом.

Сейчас в Украине "черная зона" – это совсем не то, что раньше. "Черная" – это тесное и взаимовыгодное сотрудничество "блатных" и тюремной администрации, где начальство учреждения закрывает глаза на деятельность лидеров за регулярные денежные взносы. А тюремные боссы зарабатывают на регулярных поборах с заключенных "чтобы спокойно сидеть" с мошеннических колл-центров, телефонных и интернет-мошенников. А с богатых сидельцев вообще могут собирать десятки тысяч долларов в год. Определенный процент каждый месяц относят "хозяину", и всех это устраивает.

Почему не в Харькове?

Харьковская область – "красная", и единственная, где все колонии и СИЗО (следственный изолятор) управляются администрацией. Во всех остальных областях тюрьмы "черные", то есть в них заправляют тюремные авторитеты. Сейчас в Харькове влияние на зэков авторитетов минимально. Например, 25-я Алексеевская колония – самая показательная в Украине (в 2020 году Денис Малюська, министр юстиции Украины, назвал Алексеевскую колонию флагманом "красных" тюрем).

"Двадцать пятая" считается одной из самых страшных колоний в Украине. Малейшее неповиновение или несогласие наказывается. ШИЗО (штрафной изолятор) там постоянно забит зэками под завязку. Осужденные полностью зависят от администрации, сидельцы говорят, что порой людям приходится работать по две смены подряд. Все передвижения и свободное время, если оно есть, полностью контролируются "кумом" (начальник оперативной части) и операми. Все "стучат" друг на друга, ничего не утаить. Оперативники знают все.

Эта колония, 25-я, стала рекордсменом в Украине по использованию статьи 391 УК, согласно которой к основному приговору добавляли еще до трех лет лишения свободы за злостное неповиновение требованиям администрации. За девять лет 38 человек получили такие приговоры, в шести случаях был назначен максимальный срок наказания. Все это за отказ убирать камеры. По свидетельствам осужденных, людей "ломали" до тех пор, пока они не ломались.

"В Харькове все зоны под контролем администрации и "актива" (заключенные, активно сотрудничающие с администрацией и выполняющие функции внутренней полиции). Да, "двадцать пятая" – самая жесткая, но и остальные не лучше. Если и попадаются авторитеты старой формации, жизни им не дают. Или сидишь тихо, как мышь, или сгноят в штрафном изоляторе, или срок добавят. Ни о каком влиянии на заключенных и речи нет, - говорит собеседник "Думки". – На одной из зон Харькова, называть не буду, сидит очень авторитетный человек, статус высокий. Он имеет влияние на определенное количество сидельцев благодаря своему имени и "правильной" жизни. Слышал, его пытались привлечь к агитации за мобилизацию. Но он никогда не полезет в эту возню с призывом на войну, даже близко не будет об этом говорить. Он еще той закалки, а вор всегда вне политики и не сотрудничает с властью".

Читайте также: Именем Украины – виноват: За что российский подполковник Зеленов получил пожизненное в Харькове

Общее мнение "компетентных" представителей криминального мира: "Харьковские авторитеты не мешали и не будут мешать мобилизации заключённых. Помогать, правда, тоже не будут…".

Почему упомянули именно Харьков?

Несмотря на полномасштабную войну, представители криминала все равно тесно и беспрепятственно общаются и вместе "делают дела".

"Харьковский криминал исторически имел особо прочные связи с российским криминальным миром. И не тешьте себя надеждой, что война эти связи нарушила. Даже наоборот! Раньше была тюремная почта и "малявы" (записки, предаваемые из зоны на зону по "тюремной почте"), сейчас есть интернет. И для того, чтобы "перетереть", обсудить какие-то вопросы совсем необязательно устраивать сходку, как раньше. И деньги все так же "гуляют туда сюда", и дела делаются, не смотря ни на что. Между харьковскими и российскими криминальными кругами были общие дела до войны, они и остались", - говорит "компетентный источник".

Заключенные на войне

По общедоступным данным, на данный момент было мобилизовано около трех тысяч заключенных. Озвучиваются планы привлечь больше осужденных, но это вряд ли. Три тысячи человек от примерно 27 000 осужденных в стране – это чуть более десяти процентов. В россии при общей численности заключенных в 450 000 тысяч человек было мобилизовано около пятидесяти тысяч. Это, примерно, то же самое соотношения. Возможно, 10-11 % - это то максимальное количество заключенных, которое способно принести пользу на поле боя.

В полномасштабной войне, в которой задействованы сотни тысяч военнослужащих, такое количество кажется несущественным. Вряд ли заключенные, согласившиеся воевать за свою страну, могут изменить положение и существенно повлиять на ситуацию на поле боя. Но в нашей истории уже были прецеденты в прошлой большой войне, когда именно бывшие заключенные становились настоящими героями и даже легендами. И это тоже важно для поднятия боевого духа и идеологии.

"У бойцов, прошедших тюрьму, выживаемость в разы больше, чем у мобилизованных законопослушных граждан. И эта выживаемость не следствие трусости и перестраховки. Это связанно с умением быстро адаптироваться в стрессовой ситуации, быстро принимать верные решения, не боятся идти на разумный и просчитанный риск. Помогают кураж и "чуйка", понятия из криминальной жизни, которые не так просто объяснить".

Кураж – это здоровое желание рискнуть и сделать что-то безрассудное, продуманный риск на грани, на пределе. Кураж позволяет не выявить свой страх даже когда реально страшно и не показать свою слабость. Это именно в кураже боец исполняет, казалось бы, невыполнимые задания. А "чуйка" – это специфическое понятие, объединяющее предчувствие, интуицию и животные инстинкты, умение просчитать опасность. У любых успешных профессиональных преступников, и у бывших, в том числе, подобные способности чрезвычайно развиты.

Читайте также: Бусификация: Как некоторые граждане пытаются избежать мобилизации в Харькове